Страница 78 из 79
Появление новой семьи отметили в кафе районного городка Сайда. Мария Савеловна демонстративно не общалась с новыми родственниками, жеманно пробовала блюда и недовольно косилась на шумную ватагу детей. Дочь Иванны и трое мальчишек Тоси громко разговаривали между собой, а потом повеселили взрослых, устроив танцы. Выплясывал даже трехлетний Кирилл младший сын Тоневых. Тряхнула стариной и Елизавета Павловна, ответив на приглашение Левы на вальс. Данила смотрел на Ивку влюбленными глазами и все не мог поверить, что она стала его женой.
Мужчина улыбнулся, вспоминая тот вечер в кафе, собрал с крыльца горсть бело-розовых лепестков и вдохнул еле уловимый аромат. За январь и февраль он успел отремонтировать дом внутри. В марте навел порядок во дворе, а в апреле закончил покраску окон, пола, а теперь и дверей. Данила уставал неимоверно, разрываясь на два дома: мать придумывала все новую работу в своем жилище. Затеяла поменять обои в комнатах и плитку в ванной. Он молча выполнял ее прихоти, надеясь, что она смягчится душой. И все-таки он был счастлив. Мужчина ощущал такую полноту жизни, какой никогда ранее не испытывал. Он осязал каждую уплывающую секунду, наполненную радостью. Ивка помогала ему по мере сил. Иногда они оставались ночевать в своем новом жилье. Данила первой отремонтировал спальню и поставил кровать. В пустом помещении гулко раздавались их голоса. Шепот Ивки достигал даже кухни, где на подоконнике стоял чайник с двумя чашками. Сидя на кровати, они пили его любимый травяной чай и мечтали о будущем. Он гладил рукой ее живот, прислушиваясь к толчкам изнутри, и всерьез разговаривал с сыном. Женщина улыбалась, слушая его беседы с еще не рожденным ребенком, и чувствовала себя самой везучей.
– Что ты делаешь? – Иванна вошла во двор и заметила мечтательную улыбку на лице мужа. Сердце защемило от нежности к нему.
«Совсем размазня стала, чуть что, сразу плакать хочется, и все время обнимать и смотреть на него».
Он протянул жене чуть привядшие лепестки яблонь. Она уткнулась носом в его ладонь.
– Надо же, пахнут, но запах укропа не перебили, – засмеялась она.
Его руки пропахли зеленью, которую он рвал почти каждое утро на рынок и в кафе. В конце февраля Данила занялся теплицей. Земля тоже требовала его внимания. Вечерами он привозил ящики с сорванной зеленью домой к Самошиным. Они вместе вязали пучки и раскладывали в пакеты душистый базилик, укроп, петрушку, салат и другие травы. Предложила это сама Елизавета Павловна, видя, что зять еле справляется с навалившейся на него работой. Эти вечера сроднили их семью и стали любимым временем для всех. Санька веселила рассказами о школе. Ивка в дочери узнавала себя: девочка росла проказливым ребенком. Она журила дочь и видела при этом понимающую улыбку Данилы. Он прекрасно помнил Ивку в возрасте Саши. Елизавета Павловна служила источником сельских и телевизионных новостей. Женщина получила звание «Наш ИТАРТАС». Даниле не хватало матери на этих посиделках, но она упорно отказывалась общаться с Самошиными. Он не настаивал, у него давно упали с глаз розовые очки. Мужчина теперь понимал характер матери и мог только надеяться, что она когда-нибудь изменится.
***
В середине августа возле роддома в районном центре Сайда молча стояли две нарядные женщины средних лет, мужчина и девочка лет одиннадцати. Дверь отворилась, на ступеньки вышла молодая женщина с младенцем на руках. Легкий кружевной конвертик украшал голубой бант.
Саша первой подбежала к матери и обняла ее за талию. Данила вручил розы и осторожно взял невесомый сверток. Новоиспеченные бабушки стояли поодаль, недовольно посматривая друг на друга.
– Маша, прости меня за то, назвала тебя калекой, и этим, может, оттолкнула Леонида от тебя. Поверь, жизнь наказала меня сполна, всеобщий любимец оказался чудовищем, – искренне сказала Елизавета Павловна, думая, что пора покончить с прошлыми обидами.
– Это с тобой он стал чудовищем, а со мной остался бы человеком, – поджала губы Мария Савеловна.
Елизавета Павловна не стала спорить с упрямой, бывшей подругой, только подумала: «Никто не знает, что могло быть».
– Как бы то ни было, родился внук Леонида, – и добавила: – А зная, как он любил розыгрыши… вдруг Ленька вернулся в облике нашего Олежки.
Мария Савеловна после этих слов собеседницы нерешительно направилась к Даниле, держащему на руках сына. Женщина заглянула в личико младенца, обрамленное кружевами, и вздрогнула: на нее смотрели ярко-синие глаза с короткими, но густыми ресничками. Сердце ее дрогнуло и забилось быстрее, у бывшего возлюбленного был точно такой цвет глаз. Она не подумала, что у младенцев такой цвет радужки встречается часто.
– Дай-ка, сынок, внука подержать. – Она бережно приняла ребенка из рук Данилы и неуверенно засюсюкала: – Ути, какой хорошенький, прямо ангелочек…
Елизавета Павловна, еле сдерживая усмешку, смотрела на мать Данилы: «Дура старая поверила, а еще православная. Леньке за его грехи прямая дорога в ад, а не на землю обратно. Пусть верит, во что хочет, лишь бы Ивке жизнь не заедала. Пора и мне на внука взглянуть».