Боль

Рафаэль Май

Боль

Среди всех написанных мною книг нет более достойной,

чтобы посвятить ее родителям.

Предисловие

Дорогой мой читатель, в руках ты держишь книгу, которая для меня как для автора представляет особенную ценность. И потому впервые я делаю предисловие к своему роману. Хотя правильнее было бы сказать «предостережение». Я убежден, что многие из тех, кто все же решит познакомиться с романом после моего вступительного слова, осилят этот нелегкий путь и прочтут ее до конца.

Возможно, это прозвучит странно и даже пугающе, но я искренне хочу, чтобы вы испытали боль во всех ее красках и степенях. Я желаю, чтобы ваше сердце разрывалось от боли, когда вы будете проживать эту историю.

И если, перелистнув последние страницы этого романа, у вас появится внутреннее намерение найти хотя бы один, пусть даже самый скромный, способ поменять мир вокруг себя, я буду считать, что цель, к которой я стремился, создавая этот мир, достигнута. Я хочу, чтобы вы испытали вдохновение, но не от прочтения книги, а от того, что сделаете после.

Этот роман являет собой и тень, и свет. А чего в нем больше – решать только вам. Я надеюсь, что вы поймете разницу между настоящей болью, которую мы привыкли не замечать в обыденной жизни, и псевдостраданиями, которым мы предаемся ежедневно. Мне искренне хочется донести до вашего сердца нечто важное, от чего ваши слезы, я надеюсь, будут растворять чернила на этих страницах. И пусть этот роман прочтут единицы. Он откроет вам новые дороги, сотканные из света и добра, частью которого, я уверен, вы станете хотя бы на какое-то время. Возможно, на пять минут, на час, а кто-то и на всю жизнь.

Эта книга написана не для того, чтобы ее прочитали миллионы и не для того, чтобы стать бестселлером. Она создана вопреки законам позитивного мышления из внутренней глубинной потребности выразить ту боль, которую я встречаю ежедневно в настоящей жизни и ленте социальных сетей.

Я рад, и одновременно мне очень жаль, что именно невыдуманные грустные истории, которые бродили на просторах интернета, и стали источником моего вдохновения. Но именно сейчас ничто не питает мои творческие силы больше, чем то, что стало невидимой частью нашей жизни и что мы так усердно стремимся не замечать. Я всего лишь описал ту тьму, которую создала сама жизнь.

И надеюсь, что, погрузившись в нее, вы найдете свет внутри себя и направите его на того, кто в нем нуждается. И мне верится, что страницы этой книги наделят вас ресурсами, которыми вы, по своему собственному убеждению, не обладаете. Ресурсами делать этот мир лучше…

Вы пройдете темной дорогой к свету, которым станете сами…

Глава 1

Боль – лекарство от смерти…

* * *

Утро выдалось пасмурным. Мерзкие капли моросящего дождя, словно иголки, укалывали лица тех, кому не повезло остаться дома. Нахмуренный Марк нервно менял галстуки, словно пытаясь найти тот, который сам завяжется на шее.

– Все как один, словно удавки, – он бросил лиловый галстук на кресло.

– Я не привыкла видеть вас в дурном настроении, – на пороге появилась приветливая немолодая женщина с пышными формами.

– Не люблю дождь, – Марк устало облокотился на спинку кресла. – В такие дни особенно близко ко мне подступает меланхолия.

Домоправительница подошла к журнальному столику, где были разбросаны уже изрядно помятые галстуки, и, взяв гранатовый, сделала петлю, которую позволил набросить на себя хозяин просторной квартиры с высокими потолками.

– Никогда не умела завязывать галстуки на мужчинах, – она затянула его, доведя узел до совершенства.

Марк устало взглянул в зеркало, потом в окно, занавешенное темным бархатом дождевых облаков.

– Я приготовила вам завтрак. Сырные булочки, круассаны с джемом, яичница, жареный бекон. Словом, все, что вы любите, и все, что так не сочетается друг с другом, – она усмехнулась.

– Позавтракаешь со мной, Лиза? – вопрос Марка больше прозвучал как просьба.

– Почему бы и нет, – она охотно согласилась. – Выпью кофе. От недостатка солнца меня клонит в сон. Не помешало бы взбодриться.

– Сонливость – не самое неприятное из всех последствий такой унылой погоды, – Марк разглядывал блюда, определяя в уме очередность, с которой попробует каждое из них.

– Меня такая погода расслабляет. Обычно я предаюсь в такие дни теплой ностальгии, приятной тоске и грусти. Копаюсь в своей жизни. Ищу смыслы и закономерности. Отвечаю на вопросы, которые напрашиваются сами собой. Время в такие серые дни замедляется, а вместе с ним жизнь и мысли.

– Тебе повезло, что ты любишь такие дни, – Марк медленно пережевывал выпечку, стараясь распробовать вкус прованских трав в расплавленном сыре. – Я был бы не прочь сбежать от серости Стокгольма, чтобы триста шестьдесят пять дней в году наслаждаться солнцем. Я совершенно не склонен к тому, чтобы предаваться воспоминаниям о прошлом или мечтаниям о будущем. Куда больше меня интересует настоящее, слишком много нужно сделать сейчас. Потому подобная непогода не вызывает во мне того мистического транса, в который впадаешь ты. Меня она лишь нервирует, раздражает, вызывая приступы невротической аллергии. И единственное, чего мне хочется, чтобы кто-то придумал таблетку от непогоды типа тех, что я принимаю от бессонницы.

Лиза снова ухмыльнулась.

– Кажется, этим вы пошли в отца. В молодости он был таким же вечно голодным, как и вы. Каждый день проживал так, словно смаковал булочку. Каждое утро – новые идеи, планы, проекты. Каждый день – новое событие. И каждый вечер – новая победа. Он удивительный человек. Я почти никогда не слышала, чтобы он о чем-то говорил в будущем времени.

– Да он особенный, – Марк вздохнул и посмотрел в окно, в котором увидел бесперспективность сегодняшнего дня. – И как долго продержится такая погода, ты не знаешь?

– С севера пришел циклон. Говорят, дожди будут лить дня три. Не меньше, – Лиза вспомнила, что услышала по радио.

– Невероятно, – Марк скорчил лицо и жирными руками принялся стягивать галстук. – Позвони в офис, предупреди, что сегодня и завтра я буду работать дома. Пусть переадресуют рабочие сообщения мне на домашнюю почту и отменят все встречи.

– Посвятите это дни самобичеванию? – предположила домоправительница.

– Самобичевание, Лиза, это больше по твоей части. А я займусь изучением фондовых рынков. На это обычно не остается времени. А мне не мешало бы углубиться в эту тему хотя бы для того, чтобы проверить, не дурят ли меня мои собственные сотрудники.

– Вот и славно. Обедать и ужинать вы тоже будете дома? – уточнила Лиза.

– Да, пожалуй, не хочу выходить. Не хочу, чтобы вместе с осадками на меня с неба обрушилась тоска. Тогда я точно стану похожим на тебя, а не на своего отца.

– Хорошо, тогда если вы не возражаете, я приготовлю что-нибудь на свой вкус?

– Да, конечно, мне нравится любая твоя стряпня, – Марк пил кофе, закусывая виноградом. – Занавесь все окна, чтобы я не видел это уродливое небо… Я пойду в кабинет. Оскару можешь передать, что на сегодня и завтра он свободен.

Марк еще раз окинул нервным взглядом тусклый урбанистический пейзаж и, покачав головой, скрылся за дверью своего кабинета.

* * *

– Льет, как из ведра, почти неделю, – Марк с пренебрежением выглядывал в окно, словно больше всего в жизни презирал дождь.

– И долго ты собираешься провести в добровольном заточении? – поинтересовался Филип. – Сложно признавать, но всем не хватает того волшебства, с которым ты мотивируешь людей по утрам.

– Мне нужно отдохнуть, – признался Марк и тут же уточнил. – Лиза, ты заказала мне билеты?

Домоправительница заверила, что забронировала бизнес-класс на послезавтрашнее утро.

– Куда это ты собрался? – приятель явно был недоволен.

– Туда, где солнце. У меня села батарейка. Нужна подзарядка. Я не могу ни на чем концентрироваться больше трех минут, упускаю из виду важные детали, делаю досадные ошибки. Этот дождь… Он сводит меня с ума, лишает сил и энергии. Я сам на себя не похож. И виной тому дурацкая непогода.