Страница 66 из 152
— Адам, мне нужно домой, — прошептала я.
— Чего ты боишься, Донна? — повысил он голос.
Его терпение было на пределе, как и мое. Адам выглядел пугающе и сейчас внушал страх. Я не знала, чего ожидать от него, но не тронулась с места. Адам свернул с главной дороги и выехал на автостраду, все время набирая скорость. Несмотря на мою жажду скорости, его поведение начинало меня пугать.
— Останови машину, Адам! — крикнула я.
— Пока ты мне не ответишь, я буду набирать скорость. Выбор за тобой, Донна.
— Мы разобьемся, идиот! Останови машину!
Он только хмыкнул, снова переключая передачу.
— Я сейчас выпрыгну!
— Давай. Разобьешься, а мне придется отвечать.
— Боже, Боже! Что ты творишь!? Я ненавижу тебя!
— Пока ты не ответишь на мой вопрос, твои слова ничего значить не будут.
— Пошел ты!
Он резко остановил машину, и я выскочила из нее, пытаясь сдержать слезы. Адам снова завел мотор и уехал. Я стояла, шокированная его поведением и своими чувствами. Что бы я ни говорила, я не могла ненавидеть его, а все было совсем наоборот. Я любила его. Любила этого идиота всем своим существом. Он был прав, даже в такой ситуации я держала себя в руках, пряча слезы, и уже хотела набрать номер такси дрожащими руками, как снова увидела его машину, которая приближалась ко мне. Он хлопнул дверью, ударяя ладонью по крыше машины.
— Залезай в машину! Я отвезу тебя.
— Отвали от меня, — ответила я спокойно, слушая гудки в трубке.
— Черт! Что ты творишь со мной? Ударь меня, чтобы я уехал нахрен! — кричал Адам.
Его дыхание было тяжелым, а взгляд измученным. Голубые глаза больше не были как небо, а излучали лишь темноту и боль.
— Не молчи, Донна, — наконец выдохнул Адам, садясь на землю. — Хочешь, я извинюсь? Стану на колени перед тобой за каждый поганый поступок? Донна, прости меня. Будь со мной. Без тебя никак не выходит, пусть мне и сложно удержать тебя на плаву каждый чертов день.
Я подошла к нему и села рядом.
— Теперь все кончено, Адам.
— Что кончено?
— То, что было.
— Почему?
— Ты не примешь ее.
— Кого?
— Мою дочь.
Я считаю, что главное в любви — качество общения. Если нет общения без обсуждений и споров, не будет гармонии, то не будет и любви. Внимание, ответственность и забота — это любовь. А любовь — это общение.
— Ты поэтому так старалась меня не любить? — поднялся он с холодной земли, подавая мне руку — Поэтому держалась подальше? Потому что думала, что я не приму тебя целиком?
— Я никогда не думала, что увижу ее снова, и никогда не собиралась тебе о ней рассказывать, — потекли слезы из моих глаз.
— Донна, — взял он мое лицо двумя руками, словно я вот-вот исчезну. — Если бы ты сожгла планету, я бы все равно продолжал тебя любить.
— Ты примешь чужого ребенка? Не будешь обращать внимания на то, что отец этой девочки — тот, кого ты ненавидишь?
— А ты не думала, что ей будет лучше без тебя?
— Ты только что сказал, чтобы я отдала своего ребенка? — повышала я голос, отходя от него. — Опять?
Я не собиралась спрашивать, но была настолько поражена. Я хотела врезать ему или просто причинить боль, ведь хуже, чем то, что он сказал только что, и быть не могло.
— Ты не так поняла, Донна, — попытался обнять меня Адам.
Я оттолкнула его, давая ему пощечину, и слезы покатились с моих глаз.
— Пошел нахрен, — прошептала я, пытаясь полностью выключить эмоции.
— Донна, не надо пустоты, — повышал он голос. — Я просто хочу понять, ты уверена, что сможешь быть ей матерью после стольких лет?
Это был не вопрос, а скорее констатация факта, произнесенная шепотом. Хмурый взгляд Адама говорил сам за себя, и он не сводил с меня глаз.
— Сейчас важна лишь моя дочь. Я вернула своего ребенка спустя семь лет ада на земле. И больше мне не нужно ничего, Адам, даже если мир будет гореть синим пламенем.
Я видела слезы в глазах Адама, но он не сказал больше ни слова. И когда дверь машины закрылась, и он тронулся с места, я вызвала такси с желанием быстрее приехать домой и собрать вещи. Я хотела увидеть в Адаме желание быть рядом. Принять меня целиком, несмотря ни на что. Увидеть это и услышать, что мне не нужно никуда уходить. А если я уйду, он возьмет меня за руку и будет рядом. Но он не смог, а я не стала навязывать. Тем более после слов, которые он сказал мне.
Я всегда хотела вернуть своего ребенка. Свою дочь. Но я знала, что у тех родителей не может быть детей, и, если Оливия будет жить с ними, у нее будет жизнь в любви и безопасности. Я не могла ей дать этого тогда, учитывая, что алкоголь и вечеринки сопровождали меня везде. Но теперь я буду засыпать, зная, что моя девочка со мной. Она будет улыбаться, и я буду причиной ее улыбки. Я жду каждый день «завтра», ведь знаю, что если не сегодня, то именно завтра, скажу ей «привет». Половина моего сердца принадлежит этому ребенку, от которого у меня долгие годы была лишь единственная фотография. И нет боли, которая сравнилась бы с болью от потери ребенка, особенно осознавая, что я сама была тому причиной.
— Эмили, я скоро буду на месте, — сказала я по телефону, положив в сумку фотографию.
— Я жду тебя, Ди, — ответила она тихо. — Донна?
— Да?