Страница 45 из 152
Я много плакала и переживала в своей жизни лишь потому, что всегда выбирала людей, которые не давали возможности мне улыбаться, и теперь не могла поверить, что это происходит со мной снова. Но я уверена, что сейчас Господь остановился на моем имени в своем бесконечном списке, и теперь настало мое время что-то сделать. Сделать первый раз в жизни что-то правильно. Пустые мысли весят больше, чем потребности. Разве мы не прогнили? Я собираюсь найти свой путь. Путь назад или новую дорогу вперед, но главное — верить своим шагам и доказать самой себе, что я могу двигаться. Под тяжестью мира всегда становится холоднее.
— Ты в порядке? — спросила Эмили, когда я открыла дверь.
— В норме, — пожала я плечами.
— Пора нам поговорить, — поставила чайник Эбби. — И мне плевать, если ты этого не хочешь.
— У меня нет выбора, Эбс, — улыбнулась я, осматривая каждую из подруг.
Все сели за стол, и я сделала зеленый чай, разливая его по чашкам. Эмили прищурилась, смотря на свой напиток, словно ей было противно это пить. Дипломатично улыбавшаяся Эбби была не против, а Стейси, судя по недоумению в ее глазах, не понимала, что происходит. Но ухмылки Долорес и Евы сказали, что все в порядке.
— Только не говори, что вместо пиццы и фри, теперь ты приготовишь нам овсянку, — скривилась Стейси.
Эмили засмеялась, и все остальные не удержались от улыбки.
— А теперь начинаем, — сделала глоток чая Эбби. — Я знаю о твоем психологе, и что ты думаешь, что она тебе помогает. Но очнись, Ди, никто не полюбит нас такими, какие мы есть. Нас любят, когда мы красивы, улыбчивы, веселые и ухоженные.
— Ты умная женщина, — говорила Долорес. — А значит, ты все время думаешь. Но зачем? Да, размышлять и вечно копаться в себе у тебя отлично получается. Ты с умом делаешь карьеру, выбираешь платье и выплачиваешь зарплату. Но в общении с Адамом ты слишком много думаешь.
— И будем честны, Ди, — продолжила Стейси. — Ты не идеальна в плане своих проблем и даже демонов. Но он любит тебя, а ты стараешься «по-умному» общаться с ним. Да, ты прекрасный коммуникатор, но у тебя излишек гордости. Ты очень эмоциональна, но зачем?
— Донна, милая, — сжала мою руку Ева. — Мы хотим, чтобы ты была счастлива. Ты располагаешь к себе, но только нас. Попытайся сделать других чуточку счастливей и, возможно, тогда ты и сама станешь такой.
— Так, — встала Эмили с места и все-таки достала бутылку вина. — Я слишком трезва для такого разговора. Но природа по умолчанию сделала нас эмоциональными. Это наши заводские настройки, но дело в том, что мы можем быть умными и эмоциональными в одно и то же время.
«Каким бы великим делом ты ни был занят, если ты прогнал суетные мысли, — значит ты достиг совершенства. Как бы ни преуспевал ты в учении, если ты освободился от власти вещей, — значит, ты познал, что такое мудрость». Хун Цзычен.
Бутылка текилы вечером, холодный душ утром, и, проснувшись, я стала похожа на себя. Я смотрела на свое отражение в зеркале и поняла, что скучаю по Адаму. Скучаю как сумасшедшая. Я пытаюсь поступить правильно, но в очередной раз сама все уничтожила. Я защитила их обоих от них самих, и это было самым важным. Они оба дороги мне, и каждый по своим собственным причинам. Но если в Адама я, кажется, влюблялась, но от Алекса зависима по другому, хоть это и терзает меня каждую минуту жизни.
Моя рука до сих пор была перевязана, и я не писала, не звонила больше ни Адаму, ни Алексу почти неделю. Кстати, никто из них не стремился увидеться и не подавал признаков жизни.
В дверь постучали, и я, посмотрев в глазок, увидела Алекса.
— Ди, я знаю, что ты тут, — сказал он. — Открывай.
— Проваливай, — крикнула я. — Иначе вызову копов.
— Мне нужна твоя помощь.
— Что бы ты не попросил, я не могу тебе помочь.
— Почему? — слышала я его отчаянье в голосе. — Сделай хотя бы одну вещь после всего того, что я сделал для тебя.
— После всего? — открыла я дверь, смотря на него со злостью. — Ты что, мать твою, издеваешься? Пошел вон отсюда.
Алекс вошел в квартиру, отпихнув меня, и я вздохнула, понимая, что все равно придется выслушать его.
— Я хочу хлопнуть дверью, и ты, идиот, должен быть с другой стороны, чтобы я смогла ударить тебя по роже.
— Я твоя первая любовь, — напомнил мне Алекс. — И я тут без злого умысла, Ди.
— Я стою большего, Алекс, — села я диван, изображая напыщенное безразличие. — И если я для тебя все еще что-нибудь значу, просто уходи.
— Ты значишь, —покачал он головой, фальшиво изображая боль.
— И что теперь? Возьмешь нож и перережешь мне глотку? Или свалишь из моего дома и не будешь портить воздух?
— Я расскажу тебе правду, — сказал Алекс, смотря на меня, и я видела страх в его глазах. — Мне нужна твоя помощь.
После того, как он рассказал мне все и ушел, я минут двадцать сидела в ступоре, а затем позвонила Адаму и попросила приехать.
Я надела черные джинсы и шелковую блузу, обула ковбойские ботинки и как раз застегивала кожаную куртку, выходя из дома. Адам уже стоял возле машины, ожидая меня. Я остановилась, как вкопанная, хоть и знала, что он приедет. Я всегда могла положиться на него и начинала скучать, когда его не было рядом. Мне не хватало его улыбки, слов и запаха. Мне не хватало разговоров и даже его надоедливого внимания, ведь он всегда находился неподалеку.