Страница 10 из 152
— Куда мы едем?
— Ты любишь море? — улыбался Адам.
— А кто не любит море? — спросила я, как само собой разумеющееся. — Ты везешь меня на море? Не далековато?
— Возможно, — взял он меня за руку. — Но не сейчас.
Я хотела убрать ладонь, но не смогла. Он был другим сегодня. Не таким, каким я привыкла его видеть. В этом мужчине не было ни грамма серьезности. Не понимаю, как он добился такого успеха. Мы молча спускались на стоянку, и Адам сильнее сжал мою руку, когда я не могла даже в мыслях быть ближе к нему.
— Мы поедем на этом? — спросила я, увидев Харлей.
— Да. Тебе не нравится?
— Нравится, — улыбнулась я, мысленно вычеркивая еще один пункт.
Он завел мотор и, взяв мои руки в свои, обернул их вокруг талии. Автоматически напрягся, когда мои ногти вонзились в его торс, а я сама осталась практически без воздуха.
— Держись покрепче, малышка.
Это была вечность ради одного мгновения. В жизни нет одинаковых дней, как и двух одинаковых людей. Адам словно искал, чего нет в этом мире. Огонек, который каждое утро уходил от него все дальше и дальше, и он больше не мог коснуться его кончиками пальцев. Может, поэтому этот мужчина и был таким интересным? Адам не был таким, как все. Он выживал и жил, но также просто был, а не существовал. Этот человек никого не менял и никого никогда не звал за собой, пытаясь лишь остаться хозяином своей жизни.
Когда мы приехали, Адам помог мне стать на ноги и снова взяв меня за руку, повел в ресторан.
— Я сделал заказ за тебя, чтобы больше времени было на разговоры. Ты не против?
— Нет, — все еще находилась я под впечатлением. — Но, если мне не понравится, я буду делать другой.
— Договорились, — сел он напротив. — Расскажи о себе.
— Что ты хочешь узнать?
— Твоя семья?
— Мама — Мари, у нее новый муж, и живет она во Франции.
— И все?
— Нет, родни у меня много, но большая семья — заноза в заднице.
— Когда у тебя были последние отношения? — спросил он.
Я совсем не ожидала этого вопроса. Во мне перемешались множество чувств — злость, потерянность и грусть от воспоминаний. Я смотрела на Адама и каждый раз изумлялась его красоте, хоть это и не было мне присуще. Именно этому мужчине подходила фраза Маргарет Тэтчер: «Он так молчит, что хочется раздеться». Но в то же время при помощи своего напора и умения манипулировать он хотел раскопать меня. Раскопать то, что я слишком давно похоронила в глубинах, куда сама добраться не смогу.
— Ты знаком со мной даже не три года, и мы первый раз ужинаем. С чего ты взял, что имеешь моральное право лезть мне в душу и пытаться достать оттуда то, что и так лежит уже на своем месте?
Он смотрел на меня некоторое время, не проронив ни слова, а потом сказал:
— У тебя общее образование идет впереди специального, и иногда мне это мешает.
— Твоя очередь, — сказала я, когда нам принесли заказ.
— У меня богатое прошлое, но я, как и ты, не люблю о нем говорить.
— Я-то даже думать о своем не люблю.
— Зря ты так, — смотрел он на меня. — Ты удивительная. Ты красива, умна, добра и даже не отрицай это. Я видел, как ты заботишься об Эмили, и она о тебе.
— Это другое, — отрицательно покачала я головой. — Она не просто моя подруга, она моя семья. Я всегда буду с ней.
— Почему женщина, в сердце которой столько любви, до сих пор не дарит ее?
— С чего ты взял? Я официально влюблена в свою постель.
— Если бы я заказал что-то слишком изысканное, ты бы просто ушла, — перевел тему Адам. — Тебе нравится?
— Все хорошо, — улыбнулась я. — Я люблю пиццу, фри и крылышки, а кола — мой любимый напиток, не считая вина, конечно, — Адам засмеялся. — Какое твое самое смешное воспоминание?
— Я учился на юридическом, и у нас была практика в морге. И один из моих друзей на тот момент, он, кстати, был в два раза больше меня, все время терял сознание, смотря на трупы, а когда их разрезали...
— Знаешь, разговоры о трупах и их органах портят мой аппетит, — перебила я его.
— Это твоя прихоть? — спросил он, улыбаясь.
— Скорее, моя особенность: не говорить об органах, когда ем.
— А твой?
— О, это стыдно, так что я тебе не расскажу, — ответила я, делая очередной глоток колы.
— Что ты любишь читать?
— Я люблю современную прозу, классика не позднее восемнадцатых, фильмы не позднее двухтысячных, также мне нравятся комиксы. А тебе?
— Джейн Остин. Фредерик Бегбедер и считаю Кристину Лорен — одну из лучших писателей современности.
— Никогда бы не подумала, что ты читаешь романы, — засмеялась я.— Гордость и предубеждение?
— То, что можно читать вечно, — улыбнулся Адам.
— А что насчет твоей семьи?
— Моя семья, — еще больше расплылся он в улыбке. — Я думаю, ты слышала о ней.
— Нет, — отрицательно покачала я головой.
— Ну это семья в Британии...
— Стоп, ты хочешь сказать, что британцы Майколсоны — твоя семья?
— Да, длинная история, и сейчас не время рассказывать, — ответил он, грустно улыбаясь и делая глоток из стакана.
Время пролетело незаметно, и мы сидели, разговаривая о всяких мелочах, почти четыре часа. Он открыл мне нового себя. Адам сказал сегодня: «Пустые женщины на каждом шагу, но разве это стоящее? Должно быть то, за что мужчине нужно будет бороться». Возможно он эгоист и самовлюбленный нарцисс, но честный, а я это ценю.