Страница 11 из 21
- Ты такой хороший сегодня, малыш.
Но вот звучит приказ подойти к металлической раме. Наказание? За что? Он идёт, а в душе против воли плещется непонимание и обида. Со спины прижимается тонкая фигурка, и изящные руки обхватывают его торс, а пальчики успокаивающе поглаживают кожу. Вновь шёпот в ухо, запускающий табун мурашек.
- Тише, тише, не волнуйся. Это не наказание. Я просто хочу поиграть с твоим телом. Тебе понравится…
О боги, нет… Именно этого-то он и боится. Мышцы напряжены, но руки послушно поднимаются вверх, как только хозяйка лишь слегка обозначает своё желание. Как непривычно нежна она сейчас… Снова ощущение оков на запястьях и щиколотках, а потом шум рычагов, но в этот раз его лишь слегка растягивают, позволяя твёрдо стоять на разведённых врозь ногах. Вампирша отходит к стене, в этот раз за спиной, и Эль пытается извернуть шею, хоть и знает, что всё равно ничего не увидит. Впрочем, хозяйка замечает движение и тотчас следует приказ.
- Отвернись и смотри прямо перед собой.
Теперь остаётся надеяться лишь на слух, но тот уже не раз предавал эльфа. Как и сейчас. Мужчина понимает, что за спиной вновь находится кто-то, когда на глаза опускается тёмная ткань, затягиваясь узлом на затылке, и он вообще лишается возможности что-либо видеть. По вмиг ставшей чувствительной коже рисует узоры что-то твёрдое, бугристое… Плеть? А хозяйка сказала – понравится… Как такое… Мысли прерываются резким свистом и спину обжигает длинное прикосновение. Жар волной проходится по телу, оставляя чувство тепла. И вновь еле ощутимые ласкающие прикосновения – по позвонкам, бокам, тазовым косточкам. А следом за ними мурашки по коже. Мышцы напряжены в ожидании следующего удара и привычного чувства унижения… Но их нет, ни того, ни другого.
Наконец Эль на мгновение расслабляется, делая забытый вздох… Она следила за ним, наблюдала за реакцией, иначе как объяснить, что удар обрушивается тут же. Плескает кипятком в месте соприкосновения, растекается дальше горячим теплом, неожиданно скапливающимся в паху, вызывающим там тесное томление. Бездна! Как низко он пал. Светлый эльф, воин, а получает такое постыдное удовольствие от плети, направляемой тонкой ручкой. Вот только с момента его рабства тело живёт отдельно от рассудка и получает своё наслаждение, независимо от отношения разума к происходящему.
А удары продолжают сыпаться сзади с рваными интервалами, каждый раз – неожиданно, перемежаясь с необычными ласками, заставляя всё тело плавиться от неизвестных доселе ощущений. И верхом удовольствия, но одновременно – и презрения к себе, становится прикосновение к паху, когда твёрдая рукоять приподнимает тугие мешочки, слегка покачивает их, проводит по всей длине напряжённой плоти и слегка надавливает на головку. В пространстве раздаётся жалобный стон, и, спустя целую вечность, Эль осознаёт, что он принадлежит ему.
- Как сладко… Не хочу больше ждать.
Горячий шёпот, за которым следует резкое движение, и вот уже мужчина чувствует всем телом прижавшуюся девушку, обвившую ногами его бёдра, придавившую собой его возбуждённую плоть и слегка потирающуюся о неё. Разум сдаётся под натиском эмоций, а его внутренняя вселенная взрывается в момент, когда острые клыки пронзают кожу над бешено бьющейся жилкой и мягкие губы нежно сжимаются вокруг ранки… Бесстыдная рука проникает меж их телами и обхватывает напряжённый член. Яркие белые точки перед глазами, гортанный долгий крик, и мужчина чувствует небывалое облегчение, изливаясь в собственные штаны. Хриплый смешок и повязка исчезает с глаз, заставляя прищуриться даже от слабого света.
- Какой ты чувствительный… Надо не забыть в следующий раз приказать тебе не кончать без разрешения, мой мальчик.
Как же хочется сказать, что следующего раза не будет, но беда в том, что Эль совсем в этом не уверен. Миг слабости прошёл и мужчина отводит взгляд, чтобы не видеть сияние торжества и наслаждения в алых глазах напротив. Его освобождают от оков и зовут за собой в спальню. С тех пор он не спит на голом полу и прикованный цепью, ковёр у кровати вампирши гораздо мягче и удобнее. И кончить больше тоже не удаётся, ведь хозяйка исполнила своё намерение полностью. Так что всю прошедшую неделю помимо тяжких дум его неотступным спутником стало практически непрекращающееся возбуждение.
Великий Лес, дай сил и стойкости! Вот только Лес не слышал своего сына через невесть сколько миров… Окончание двух недель рабства ознаменовалось не только отсутствием хозяйки в течение всей ночи, на протяжении которой эльф внезапно понял, что ему скучно и не хватает постоянного присутствия вампирши, её приказов. Она вернулась лишь поздно утром, уставшая, но какая-то гордая собой. И именно тогда в их отношениях произошли очередные изменения.
*****
В кои-то веки Дэйна не ощущала опостылевшую за долгие годы скуку. Прошедшие две недели были такими насыщенными… Она полностью отдала всё свободное время воспитанию своего раба. Такой противоречивый, внутренне непокорный – он доставлял ей неимоверную радость, давая поводы рисовать на мускулистой спине так любимые вампиршей кровавые узоры. Каждый раз перед работой с плетью она вырезала когтем на коже раба руну, резко снижающую его болевой порог, и наслаждалась ещё и стонами и криками боли. Но эльф и в самом деле оказался смышлёным и смирился через четыре ночи. Внешне. А внутри продолжали бушевать страсти, разрывающие душу сомнения и чувства. И каждое второе утро она вкушала этот чарующий коктейль.