Зарема

Давным-давно облетела листва с тех тополей и акаций, под которыми гуляли в ожидании первенца молодые супруги Коваленко; давным-давно отзвенели соловьиные трели, услаждавшие их слух; много воды утекло в Куме-речке с тех пор, как любовались Саша с Заремой отражением луны в ее быстрых водоворотах; давным-давно закатилась та яркая полная луна, которая приводила в трепет Зарему и на войне весенними ночами, и тогда, когда после войны она светила в их с мужем окошко.

Русский парень и лезгинка, встретившись, полюбили друг друга и, несмотря ни на какие преграды, соединились и жили счастливо, хоть и недолго. Война так подорвала здоровье молодой еще девушки, что Зарема, родив дочь и сына, недолго радовалась своему счастью, она умерла в июле 1951 года от туберкулеза, ровно через пять лет после своего приезда к любимому Саше Коваленко.

Пока Александр Васильевич работал заведующим винпунктом в  селе Отказном, Зоя, как стали звать Зарему в этом русском селе, не раз ходила в церковь в надежде и желании  окреститься, принять православную веру мужа, и быть похороненной на христианском кладбище, а, значит, и после смерти быть поближе к любимому мужу и дорогим детям. Но из храма ее гнали злые старухи и отказывал священник.

Когда Александра Васильевича перевели в районный центр, село Воронцово-Александровское, теперь это город Зеленокумск, и назначили заведующим винпунктом, расположенном возле автостанции, именуемой сейчас «старой», Зоя как бывший работник НКВД, вела активную общественную работу, многим помогала, добивалась реабилитации репрессированных, они и их потомки до сих пор вспоминают ее добрым словом. Но понимая, что смертельно больна, Зоя и в Воронцовке ходила в церковь, просила окрестить ее, но в ответ слышала одно: «Нельзя!»

Тогда, отчаявшись, чувствуя близкую смерть, Зоя попросила мужа вызвать из Дербента свою мать Гюльселем, чтобы ее отвезли в отцовский дом.

-Я должна умереть хотя бы на его пороге со своими обрядами и обычаями, а то меня и на мусульманском кладбище не похоронят.

На кого обижаться, что только пять лет наслаждались тихим семейным счастьем Саша с Заремой и двое их маленьких деток? Кого винить? Война осталась позади, но она продолжала собирать свой зловещий урожай – косить победителей. Именно последствия войны оказались для Заремы роковыми.

Родители увезли умирающую  Зарему в родной  Касумкент, где когда-то еще до войны мечтали молодые и красивые сестры Керихановы о необыкновенной сказочной любви. Мечты не обманули девушек, только цена, заплаченная за счастье, оказалась непомерной. Обе вышли замуж и были счастливы, обе родили по двое детей, и обе умерли молодыми, оставив своих детей сиротами, в роковой для сестер месяц – июль.

Это месяц, когда соединили Саша с Заремой свои судьбы, и месяц, как подозревают потомки Заремы, в который сбылось давнее проклятье рода отвергнутого ею жениха. Чем еще объяснить совпадение месяца смерти сестер? Зарема умерла через пять лет, Сальминат - через семь. Только Сальминат, умирая, переживала, что ее дети, оставшись по обычаю в семье мужа, попадут в услужение к его сестрам и братьям, будут лишены ласки матери и обречены с детства выполнять самую неблагодарную работу, а Зарема о детях не переживала. То ли знала, что Саша, во всем всегда очень ответственный, сумеет позаботиться о них, как впоследствии и получилось; то ли в душе Заремы, через край переполненной любовью к Саше, в душе, измученной невыносимой тоской перед неизбежным расставанием с ним, таким близким сейчас, таким любимым, таким желанным мужем, не умещалась больше никакая тревога, кроме этой бессильной тоски загнанного в угол молодого и сильного, волевого и дикого, свободолюбивого зверя. То ли душа Заремы, ее мысли метались по этой воображаемой клетке, искали выход и, не находя его, бунтовали, но много позже Александр Васильевич рассказывал детям, что однажды Зарема тихо подошла к нему сзади, обхватила большими сильными руками его шею и стала душить. Подумав вначале, что это шутка, игра, Саша особо не сопротивлялся, но когда она сказала, что слишком любит его, чтобы расстаться с ним, что хочет уйти из жизни вместе с любимым, когда у Саши потемнело в глазах и полностью перехватило дыхание, он осознал, что все очень серьезно, и стал отбиваться от ее цепких рук и безумных смертельных объятий. Он навсегда запомнил эти мгновения, но воспринимал их не как что-то опасное для его жизни, а как свидетельство безграничной любви к нему его молодой жены и ее безмерного желания с ним не расставаться и умереть в один день, эти мгновения показали, как глубоки и сильны были ее чувства к нему, как невыносимы мысли о неизбежной разлуке.

Вся родня и близкая, и дальняя съехалась в Касумкент к умирающей Зареме попрощаться. Саша с детьми пробыл здесь неделю, но ответственная должность ждала его в Воронцовке. Начался июль, а значит, только месяц-полтора оставались до начала уборки и переработки винограда, и заведующий обязан был подготовить винпункт к сезону виноделия.

Зарема лежала на полу посередине комнаты, а вокруг постоянно сидели и стояли люди. И хоть под ней был рукотканный толстый ковер и суконная подстилка, хоть укрыта она была теплым ватным одеялом, Саша был уверен, что для ее больных легких вредно лежать на полу в комнате с часто открывающейся дверью.

Но здесь его никто не послушался бы, здесь главными были обычаи предков и только они.

- Зарема, не огорчайся, но я должен буду уехать. Ты ведь знаешь, что работа ждет. Но ты не волнуйся, я только все организую, налажу и вернусь к тебе. Ты уж дождись, прошу тебя. Галю я оставлю здесь, а Юру увезу к своей матери, пусть присмотрит пока.