Зарема

Подойдя к дежурной медсестре, Зарема попросила:

-Скажите, а нельзя ли дать мне халат посвежей и почище? Очень Вас прошу.

-Вы здесь жить собираетесь в нем? Свидание разрешается не дольше получаса, - строго сказала медсестра.

-Девушка, меня зовут Зарема, а Вас?

-Аня, только тебе это не поможет, я при исполнении.

- Скажи, Аня, ты в детстве сказки любила?

- При чем здесь это? Какие еще сказки?

- Русские народные, Аня.

- Ну, и что, как любила?

- Так вот есть такая сказка «Финист Ясный Сокол», и она про меня и Сашу Коваленко. Он, как Финист Ясный Сокол, прилетел к нам в Дербент и очень красиво ухаживал за мной, а когда родители запретили нам видеться, мы встречались тайно. Он закончил учебу и уехал, а родители перехватывали и жгли его письма ко мне, чтобы я не узнала, где он. И я не знала, долго не знала. Понимая, что он обязательно попадет на фронт, я ушла добровольцем, чтобы на дорогах войны отыскать своего любимого. Но нашла я только номер его полевой почты и только в этом году. Всю весну мы переписывались, но повидаться не могли – я не знала, где он находится, где дислоцируется его полк, а он не мог мне это сообщить в письме. Только теперь, когда его тяжело ранили при взятии Севастополя, я узнала, где он. Саша не видел меня три года, я выросла, изменилась, косы постригла и боюсь, что все будет так же, как в сказке, когда Финиста Ясного Сокола Марьюшка нашла, а он ее не узнал – так ее измучила и состарила трудная дорога к нему. Я очень хочу ему нравиться, как прежде, а ты мне предлагаешь надеть грязный халат. Я понимаю, война, всем трудно, и в дальнейшем я раздобуду  халат, буду приходить со своим, но сейчас помочь мне можешь только ты, Аня, и никто больше. Поможешь?

- Ладно, если тебе для счастья нужен только чистый халат, подожди, сейчас принесу. Сказка твоя красивая, за душу берет. Но имя твое я не запомнила, память никудышная.

- Зарема. Но это не память виновата, это имя у меня трудное, мусульманское.

- Какое? Ты же младший лейтенант, а, значит, комсомолка, так какая же ты мусульманка?

- Эх, если бы ты знала, как не хочу я ею быть, как я во время учебы в Махачкале, близкую знакомую нашей семьи тетю Феню уговаривала окрестить меня в православной русской церкви, тогда Саша и его родня относились бы ко мне, как  к своей. Я была бы, мне кажется, им ближе. Но тетя Феня побоялась моего отца, он бы ей никогда этого не простил.

Пойми, Аня. Ведь это главная причина недовольства родителей нашей с Сашей любовью, главная причина нашей разлуки. Конечно, я комсомолка, но одна бороться с вековыми традициями и предрассудками не могу, даже, если они ломают нам с Сашей жизнь. Поторопись, прошу тебя, у меня очень-очень-очень мало времени!

- Бегу, бегу, присмотри тут за всем. Никого не пускай, пока не вернусь.

Аня не подвела, халат был абсолютно новым.

- Получи. Аж, хрустит! Только не задерживайся долго возле своего ненаглядного. Сегодня дежурит очень строгий врач.

- Я и не  смогу долго, потому что меня машина ждет, ее ненадолго мне предоставили.

В одно мгновение коридор закончился, и перед Заремой на уровне глаз оказалась табличка «Химия».

«За этой дверью Саша! Мой Финист Ясный Сокол!» - мысль эта привела Зарему в такое волнение, что ее окатило жаром с головы до ног, ноги задрожали, и ей показалось, что они вот-вот подкосятся, и она упадет в обморок.

Годы, проведенные на войне, ранения, контузия, малярия. Ослабленные частыми воспалениями легкие, сильно подорвали здоровье Заремы. Но безрассудство молодости, считающей любую болезнь сущим пустяком, не желало омрачать упоительные мечты Заремы о сказочном будущем после окончания этой жестокой и великой войны. К тому же невольное представление бывалой фронтовички, что только смерть в бою может эти мечты разрушить, заставляло девушку привыкнуть к своему постоянному лихорадочному состоянию и не обращать на него никакого внимания.

Тем более теперь, когда за закрытой дверью школьного кабинета с такой мирной табличкой «Химия» ждут Зарему карие глаза, большие теплые руки и любимый, ни с чем несравнимый голос ее ненаглядного Саши Коваленко, она не могла поддаваться слабости. Собрав всю свою волю в кулак, с пунцовым румянцем на щеках то ли из-за волнения, то ли из-за непрекращающейся лихорадки, Зарема вошла.