Страница 9 из 174
- Вставай, красота. Плеймн наказал тебя к купцу Лыжину вести. Расторгнем сделку. Если вернет коня, хорошо, а если нет, то ты будешь у них работать, а за жалованьем твоим из табора будет кто-нибудь приходить. Так что быстренько давай шевелись, собирайся.
- Мне в этой одежде идти или джинсы мои отдадите? - спросила я без всякой надежды принять хоть отчасти цивилизованный вид. И интуиция моя, как в воду глядела.
- Что такое джинсы? Штаны твои, что ли? Да, нет, конечно! Ишь, чего удумала, в мужичьи штаны рядиться да в люди идти! Завяжу уж, так и быть, тебе эти штаны в узелок, но предупреждаю, что тебе и у Лыжина надевать их не позволят даже темной ночью, а не то что средь бела дня.
Я решила, что пусть тешится Шанту думками, не буду ее раздражать своими возражениями, но ведь ясно, что этот Лыжин не может оказаться таким же темным, как цыгане.
- Коло с Азой тебя поведут, - напоследок сообщила Шанту и вышла из шатра.
Но, оказалось, меня ждала еще и Зара.
- Прощевай, подруга, - обняла меня она, и пошла провожать к месту брода.
Я испугалась, что придется заходить в воду и спросила:
- А нельзя ли речку не переходить, а то мне страшно?
- Не бойся, - успокоила меня Зара. - Можно, конечно, пройти через Новогригорьевку, там мост есть, но это гораздо дальше.
Я даже подпрыгнула! Таких совпадений точно не бывает! Это Зеленокумск!
Но от этого открытия мне стало ничуть не легче понять, что вокруг меня творится. Если это Зеленокумск, то тогда почему же я его не узнаю, спрашивается?!
- Зара, я еще больше заблудилась в пространстве! Это мой Зеленокумск.
- Какой там Зеленокумск! Выдумала тоже! Это село Воронцово-Александровское!
- У нас в Зеленокумске тоже есть район Новогригорьевки, а так не бывает, чтобы столько совпадений было. Почему, скажи, я узнать не могу окрестности? Почему никогда не видела ваш табор, а Шанту мне сказала, что после каждого наводнения, после спада воды вы здесь разбиваете табор? В Зеленокумске уже лет пятьдесят не бывает наводнений. Было, говорят, очень давно, году в 84-м, но тогда прорвало плотину в далеком от нас водохранилище. Речка Кума уже давно не разливается и не мелеет. Так-так, что же происходит? Задурилась я насовсем.
- Не волнуйся, Даша, разберешься, - успокоила меня Зара. - Вон Аза идет, у нее спроси, она многое знает, может, поможет и тебе.
К берегу приближалась Аза, а чуть позади неё вразвалку шел цыган, трудноопеделяемого возраста.
- Ну, что, тебе коня вести или сама ножки намочишь? – спросила Аза, обращаясь ко мне.
- Зачем коня? Через речку перевозить?
- Догадливая, - пробурчал Коло.
- Нет, коня я боюсь еще больше, чем утонуть. Сейчас еще утро, может никакой дохлятины не успели в речку набросать? Буду надеяться, - сказала я, мы обнялись с Зарой, прощаясь, и пошли к воде. Вода была по-утреннему прохладная, и я ее уже любила, потому что уже знала, что это наша Кума, что я в своем Зеленокумске, что мне совершенно все равно, как его называют таборные цыгане, от которых, как я считала, я вот-вот избавлюсь.
Глядя, что делает Аза, я зажала свои алые стиперы в левой руке, и, приподнимая над водой все три юбки правой рукой, вошла в реку. Коло замыкал нашу процессию, закатав штаны выше колен. Он поднимал сапоги над головой, как будто боялся, что вот-вот из речки выскочит кто-то и унесет эти сапоги на дно: дохлая свинья, например, или крокодил, ха-ха-ха, - невольно прыснула я, когда представила себе эту картину. Мне стало смешно!
Аза услышала мое хихиканье и серьезно, даже с некоторой угрозой в голосе, сказала:
- Ты не смейся, тебя у Лыжина ничего хорошего не ждет.
- А нам все равно, а нам все равно, - пропела я за Юрием Никулиным и продолжала наслаждаться родной рекой.
Вода в ней мне напомнила детство, наши с братом походы в магазин за хлебом, откуда мы возвращались и без денег, которые благополучно теряли, и без хлеба, который не на что было купить, и с высохшими после купания в речке трусами, которые сушились, старательно развешенными на выросшем неправильно, полулежачем тополе, на который легко было взобраться, и который среди нашей детворы назывался «сушилкой».
На мамин вопрос: «Где же хлеб?», мы, пробегая мимо нее, отвечали однозначно: «Деньги потеряли». «А где ж вы были?» - «Искали их». Главный прикол в том, что и тот, и другой ответы наши были правдой. А мама, уверенная, что мы деньги просто потратили, наказывала нас всякими запретами. Лучше бы на речку отпускала, тогда бы я получше плавать научилась, а то теперь учись или на море за пару летних недель, или в бассейне во дворе. А сама нам рассказывала, что, будучи детьми, они начинали в Куме купаться, когда еще по ней льдины плыли.
Так весело мы шли и шли и вышли в центр города, к дому Кащенко. Вот тут я вновь насторожилась, и опять меня охватил ужас непонимания окружающей обстановки и ощущения, что это не явь, а сон.