Страница 12 из 28
– Ну, девяносто пять или девяносто шесть.
– Девяносто три, если быть точными
– Ну и что?
– Сегодня объявили, что по уточнённым данным в теракте погибло семьдесят шесть человек, – словно вбила победный гвоздь Алика.
– Остальные ожили что ли за эти четыре дня? – Моника с недоверием посмотрела на подругу.
Алика многозначительно молчала.
– Ну, они хоть как-то объяснили такое несовпадение? – настаивала Моника.
– А… Какой-то там шеф полиции сказал, что сначала неправильно посчитали, – легкомысленно заявила Алика.
– Ни фига себе! Так не интегралы же вычисляли… Или они даже считать не умеют? Или живых за мёртвых приняли? А потом при вскрытии оказалось, что некоторые жмурики ещё шевелятся…
Алика, покачивая головой, ответила:
– Вопросы, вопросы, одни вопросы.
А Санниабай приобнял девушек и заговорщески сказал:
– Девчонки, я знаю человека, который использует телевизор исключительно как подставку для аромалампы. Только тсс! Никому об этом!
– Ну что ты, Санниабай, – мягко, по-кошачьи, улыбнулась Алика, – иногда по телеку забавные вещи передают, как вот эта, например, с числом жертв. Я ведь всё замечаю!
– Наблюдательная ты наша! От тебя ничего не скроешь, как от мамочки. Мамочка ты наша! – с деланным восторгом сказал Санниабай.
– Ах, сыночка, слушайся мамочку, и будешь няшечкой, – в тон ему подхватила Алика.
– Мамочка Аличка, а где же ваш папочка? – съязвила Моника.
– Точняк! Мамочка, хочется уже сыночке с папочкой познакомиться, чтоб узнать, с кем ты мне изменяешь, распутная женщина! – подхватил Санниабай.
– Папочка в смысле драгоценный муж? Работает на работке в поте лица, денежки нам зарабатывает! – нашлась Алика. – А ты сынок, будь паинькой и познакомься со своей бабушкой, она у нас писательница, фанфикалист рок-группы «Отель Такокомск».
– О чьих фекалиях идёт речь, детки? – друзья не заметили, как подошёл Бодрай.
– А вот и дедушка собственной персоной, – усмехнулся Санниабай.
– Дедушка? – удивился Бодрай. – А где же бабушка?
И когда ему указали на Монику, он преувеличенно оценивающе оглядел её и с показным удовлетворением сказал:
– Ну, такая бабушка меня устраивает.
Моника, чтобы скрыть смущение, глянула вниз, туда, где гуляли мамашки с малышами и вдруг радостно закричала:
– Осика! О-си-ка!! – и отчаянно замахала…
Друзья кинулись к перилам и увидели внизу бодро шагающую Осику.
После того, как она вчера ушла в темноту, её больше никто не видел. Мама Осики вечером всем друзьям звонила, разыскивала дочку. А тут вот она, живая и невредимая.
И они начали кричать ей и махать, но Осика внизу не слышала друзей. Тогда Бодрай скомандовал:
– А ну-ка, все вместе! О-си-ка!
Закричали дружно. Осика оглянулась. Но словно не увидела никого. Оглянулась ещё раз и пошла дальше.
– Попробую догнать! – крикнул Санниабай и кинулся к лестнице.
Друзья сверху наблюдали, как уходила Осика, как потом на дорожку выбежал Санниабай, как побежал вслед Осике, как потом медленно и разочаровано вернулся на аллею и устало упал на скамейку.
Друзья спустились к нему со Стенки.
– Не пойму, куда она делась. Вроде, только что вот была, и вдруг как растворилась.
– Может, это не Осика? – спросила Алика.
– У неё есть сестра-близнец или двойник в нашем городе? – ответил Санниабай.
– Нет.
– Тогда это была Осика. К тому же, она обернулась, когда мы кричали.
– Но почему она не поднялась на Стенку? – спросила Моника.
И, похоже, этот вопрос мучил не только Монику, потому как повисло молчание. Но ответа не было ни у кого. Ведь, если это действительно Осика, то она в первую очередь поднялась бы на Стенку. Если только у неё не было какого-то очень важного дела. Но всё равно, она помахала бы друзьям. Все ведь волновались о ней.
Кроме того их волновал, вызывал недоумение ещё один вопрос, на который друзья не знали ответа: почему Осика, когда оглянулась, словно не увидела друзей?
Мамашки косо посматривали на подростков, разместившихся на скамье на аллее, но прямо открытого недовольства не выражали. Только отвели деток подальше.
Моника, глядя на мягко подталкивающую своего дитёнка мамашку, тихо проговорила:
– Как от больных каких-то.
– Что? – переспросила Алика.
– Да вон, – кивнула в сторону мамашки Моника и объяснила свои мысли.
Ребята огляделись по сторонам. Они были в эпицентре, а от них, словно взрывные волны, уходили постоянные обитатели этих аллей. Друзья переглянулись.
– Вот так-то, друзья! Наше место на Стенке, – подвёл итог Бодрай.
– Что мы, уроды какие, что ли? Что они от нас так? – Санниабай расстроился.
Он считал, что умеет ладить и со взрослыми, и с ровесниками, и с малыми детьми. А тут такая явная неприязнь…
– Что делать будем? – спросила Алика, и в глазах её запрыгали чёртики.
– Думаешь? – усмехнулся Бодрай. – Я, как дедушка, не рекомендую.
– А ведь они нас боятся, – снова поделилась своими мыслями Моника.
– А знаешь, старушка, ты, пожалуй, права, – сказал Бодрай и взял Монику под руку. – Другой вопрос: почему?
Моника смущённо улыбнулась. Рука Бодрая казалась горячей, жар подступил к горлу Моники, и от этого у неё слегка закружилась голова. Мысли и слова спутались, и ответить на вопрос Бодрая: «Почему?», она не смогла. А Бодраю её ответ и не нужен был, он держал «свою старушку» под руку и с удивлением прислушивался к своей душе – та пела.