Страница 26 из 134
И это он о хорошо протопленной удобной комнате в папском подворье! Дон Мигель бы обиделся, если бы не залившаяся слезами на его груди прелестная девушка.
- Я умру без твоей любви! - Лиин судорожно прижалась к груди Мигеля, обхватив его обеими руками.
Тот почувствовал, что у него дыхание перехватывает от боли при виде такого неподдельного горя. Он хорошо осознал в эту минуту, что проживи ещё хоть сотню лет, никто и никогда не будет любить его так искренне и безоглядно, но меньше всего на свете дону Мигелю хотелось подвергать опасности жизнь любимой, да ещё и младенца в её чреве.
- Дорогая,- покрыл он жаркими поцелуями её черноволосую головку,- но ведь в Авалон ты отправишься ни одна, с тобой будет наше дитя. И если ты действительно любишь меня, то сделаешь все, чтобы сохранить самое дорогое, что я смог тебе дать - новую жизнь.
- Мне удалось убедить Совет, что ты не виновата в происшедшем, и ты не будешь сурово наказана,- так же уговаривал плачущую девушку и Тео, подойдя совсем близко и опускаясь рядом с ней на кровать,- все согласились, что в создавшейся ситуации виноват Рауль. Ты не представляешь, сколько мне пришлось за эти дни пережить, сколько выдержать споров, конфликтов, обвинений, но главного я добился - ты можешь вернуться домой! Твоя дочь получит те же права, что и все остальные дети, рожденные от людей.
Голос Тео обладал успокаивающей и уверенной силой, и только тут до дона Мигеля дошло, что он далеко не так молод, как кажется. Склонившаяся ему на грудь Лиин внимательно слушала эльфа, хотя по её лицу по-прежнему бежали слезы.
- Приди в себя, дорогая, - Тео простер к ней руки и мягко потянул за талию к себе,- и дон Мигель и я, мы оба хотим тебе только добра. Пойми, граф любит тебя, и если ты умрешь у него на глазах, его сердце может не выдержать. Во имя вас всех - и тебя, и его, и вашего ребенка, нам пора уходить!
Дон Мигель с ужасом смотрел, как эльф отстраняет Лиин от него, крепко прижимая к себе. Как в безумном порыве, возлюбленная рванулась назад, но Тео держал её крепко.
- Итак, дорогая, пожелай графу всего хорошего, и уйдем!
Не смотря на весь драматизм ситуации дон Мигель изумился, услышав в голосе эльфа необычную жесткость и опасный металл. И только тут до него дошло, в каком отчаянии и тревоге он находился все эти дни, какая его снедала ревность и боль.
- Я хочу его поцеловать! - поникла в руках жениха раздавленная горем девушка.
- Вы достаточно нацеловались за эти дни,- отрезал эльф,- это лишнее...
Лиин с невыразимой тоской посмотрела на возлюбленного. Тот почувствовал, как у него мутнеет в глазах от желания вырвать её из чужих рук и вновь заключить в свои объятия, он даже протянул к ней ладони, но, увы, они уже нашли только пустоту....
Невыносимая боль заполонила все вокруг. Дону Мигелю показалось, что мир опустел и ему самому в нем, по сути дела, то же делать нечего, раз с ним рядом не будет этих глаз, этой любви, и света, который излучала Лиин. Де ла Верда не помнил, чтобы он так плакал даже в детстве. Он бил руками по опустевшей, ещё хранившей тепло возлюбленной подушке и рычал от боли.
Только сейчас он осознал, почему Том ушел от мира и почему предлагал ему оставить все как есть. наверное, он тоже постоянно носил в себе эту боль. Почему он тогда не послушался его, почему был так упрям? Ах да! Всё дело в Стефании...
Дон Мигель перестал бесноваться и замер, мрачно задумавшись. Зачем ему эта ставшая совершенно чужой женщина? Почему он с таким упрямством пытается её вернуть? Ничего их абсолютно не соединяло, кроме тех дней в Конствальце, да ещё вот этих жемчугов. Граф схватил лежащее у изголовья ожерелье, которое снял на ночь. Крупные жемчужины четками перекатывались под его пальцами, принося горькое отупение.
Жена изменила ему всеми доступными способами. Стефания сбежала от него, когда он вполне за дело пожурил её, быстро нашла себе любовника и уже родила от него ребенка. Она таскалась по всему Парижу, заведя шашни с каким-то французским лекарем, жила в притоне, путалась с настоящим отрепьем, опустившись на самое дно жизни. И это из-за неё он должен был лишиться самой нежной и любящей девушки в обоих мирах, его Лиин? Какая неравноценная замена! Дон Мигель вновь в отчаянии ударил рукой по постели так, что ожерелье, описав круг в воздухе, упало рядом, свернувшись как змея.
- Подожди, Стефания,- с ненавистью проскрежетал он зубами,- дай мне только до тебя добраться! Я дам тебе все гарантии, на которые только способен, раз ты этого требуешь!
Утро принесло некоторое успокоение. Теперь отпала надобность что-то объяснять епископу.
- Вы что-то узнали?- заботливо спросил тот.
- Да,- честно ответил де ла Верда, - этот Том действительно имел дело с эльфами, от этого немного спятил и ушел от людей. Он мне рассказал немало такого, что любой сказочник искусает локти от зависти, если узнает об этом. Что там правда, что ложь, сказать не берусь, но кое-что меня заинтересовало и я надеюсь, что мне это поможет сладить с нашим бароном. Когда я смогу посетить Францию?
- Не могу сказать точно, сын мой,- тяжело вздохнул Братичелли,- переговоры сейчас находятся на такой стадии развития, что ваше присутствие необходимо! Нужно узнать, что затевает Эдуард, каковы его планы и на какие уступки он сможет пойти!
Епископ, конечно, не указал напрямую, что требуется от него - дон Мигель и сам это прекрасно знал. Но он даже не подозревал, насколько это теперь ему покажется тяжелым. Те дамы, которых он находил не далее как две недели назад привлекательными и даже красивыми, теперь ему казались сущими уродинами, манерными жеманницами и вызвали у него отвращение. Но ночью, оказавшись в постели, которую он ещё прошлой ночью делил с Лиин, граф испытал страшную муку одиночества. Ему не хватало девушки, он тосковал по её телу, глазам, той любви, которую она ему столь щедро дарила. Когда же малышка так успела влезть ему в душу, ведь поначалу кроме отстраненного любопытства, он ничего к ней не испытывал?