Центурион

   Келли задумчиво потерла шрам на скуле, медленно направляясь на кухню. Девушка только что закончила разговаривать с Амалией, в прошлом женщина была помощницей её отца. Судя по тому, что она сказала, в компании что-то знают о Леверсах, отчего ей стало дурно. Рамонес боялась представить, в чем замешаны их семьи и насколько глубоки эти последствия, что Кевин так её ненавидит. Амалия обещала до воскресенья узнать, в чем же дело, но огромных надежд не давала на положительный результат. Это могла быть как и засекреченная информация, так и сведения, которые лежат на видном месте. Но женщина в одном была уверенна: она слышала эту фамилию прежде, и не один раз. А потом как-то все словно растворилось. Келли ненавидела подобные секреты, это её пугало… Особенно то, что завязано на прошлом и чего уже никак не изменить и не исправить. Сейчас девушка готова была кусать локти за то, что практически не интересовалась делами компании отца, когда такая возможность присутствовала. Куда легче сосчитать возможности, которые Келли не упустила, чем те, которыми воспользовалась. Но прошлого не вернуть, она все пыталась тащить себя в будущее, махнув рукой на то, что было. Все равно не изменить, не вернуть и не исправить. Однако девушка хотела знать, что же произошло, хотя бы затем, чтобы или бежать как можно быстрее от этого человека, или вдруг ему необходима помощь. Келли хотела во всем разобраться, но немного позже. Завтра у неё операция, которая избавит от отметин на лице, но она навсегда запомнит эти шрамы, которые отправятся в личную коллекцию к двум переломам и травме позвоночника. А потом, как Келли взглянет в зеркало на свое вновь нормальное лицо, это навсегда останется в прошлом.

   Странно улыбнувшись, девушка направилась в свою комнату, где достала из комода зеркальный фотоаппарат, а затем нашла в гардеробной штатив. Сделав высокий хвост, обнажая при этом шрамы на щеках, она включила технику, настроив автоспуск, и села в нескольких шагах на диване. Келли не улыбалась. Она сама не понимала, что творится с ней в последнее время. Девушка, с одной стороны, хотела избавиться от этих неровных полос на лице, но и не хотела операций. Вдруг что-то пойдет не так, рука врача дрогнет, и она не узнает себя, черты лица изменятся. Она поразительно быстро теряла все, что связывало её с теплым прошлым, а сейчас может потерять даже свое лицо. Но возможно это шанс начать новую жизнь?

— Вечно я думаю о всякой чуши, — сквозь зубы произнесла Келли и, поднявшись с дивана, выключила фотоаппарат, так и оставив его стоять на полу.

Она боялась перемен, ведь неизвестно, к лучшему они или нет. Боялась работать под начальством Кевина, боялась встречи с Джеймесом, в то же время боялась сменить работу, ведь с таким трудом нашла эту. Боялась узнать тайну, которую носит семья Леверс, боялась действовать, но ведь так хотелось. Страх и желание измениться были одинаковыми по силе. И она сейчас стояла на месте, смотря по сторонам, как на перекрестке, где нет светофора. Ведь нет попутного ветра для корабля, который не имеет курса.

***

   На следующий день в качестве поддержки с ней на операцию кроме тети пошла еще и Ева, которая не могла бросить подругу. В отличие от Джессики, она ничего не говорила, никаких слов о том, что не надо переживать, здесь врачи профессионалы и тому подобное. Девушка знала, что Келли это никак не поможет. Ей очень хотелось помочь подруге и приободрить ее, поэтому в кармане Евы лежало пригласительное на вечеринку в её особняке, которое состоится в субботу. Келли уже почти подготовили к операции, Джессика вышла поговорить с главным хирургом, и она решила воспользоваться моментом.

— Вот, держи, — девушка протянула подруге конверт, и той пришлось слегка приподняться на кушетке.

— Что это? — спросила Келли, взяв его в руки.

— Приглашение на вечеринку в субботу в моем доме, — серьезно произнесла она, — и не надо говорить, что ты страшная и тому подобное. Со шрамами или без, ты остаешься моей подругой. Какое мне дело до этого? Разве мы подружились из-за отсутствия отличающих нас черт от обычных людей? Я знаю, что ты можешь еще отказаться от операции, даже если твоя тетка разнесет здесь все вдребезги. И я жду тебя, несмотря ни на что, поняла? Твои шрамы эти выглядят не смертельно и не настолько уродливо, как тебе кажется.

— Ева, — улыбнулась Келли, — все хорошо. Возможно, это те перемены, которые мне нужны. Я боюсь этой операции, но если это сделает меня сильнее, почему нет? Спасибо за приглашение… Я приду.

   Они синхронно улыбнулись, а затем врачи попросили Еву покинуть помещение. Девушка мысленно прокрутила в голове все, что сказала Келли, а затем задумалась: а отчего же они подружились, собственно говоря? Это было так давно, что они уже и не помнили подробностей. Их встреча произошла на одном из благотворительных вечеров, которые организовывал отец Келли. Кажется, это было десять лет назад…

Собрался весь высший свет, элита бизнеса с их семьями. Все богато, вычурно, ведутся светские беседы о политике, экономике и мировых тенденциях. Келли было весьма скучно на подобных мероприятиях, ведь её друзья из колледжа не могли в теории сюда попасть, не обладая огромными счетами в банках, как остальные гости. Она мило улыбалась, здоровалась со всеми, ведь её семья являлась хозяином этого всего. Бесцельно гуляя по залу, она наткнулась на еще одну коллегу по несчастью — девушка сидела на диванчике у огромного окна с видом на сад, набирая что-то в телефоне. Официанты разносили шампанское и вино, а детям, так как в свои пятнадцать Келли еще считали ребенком, подавали сок и другие безалкогольные напитки. Поэтому она ловко подцепила с одного из подносов стакан сока сицилийского апельсина и уверенной походкой направилась к одиноко сидящей девушке.

— Ну, идем, — с легкостью согласилась Ева, и спустя мгновение они уже спускались ступеньками вниз… 

   Давно это было, но вот уже как десять лет они дружат и ни разу не поссорились. А сейчас Ева терпеливо ждала окончания операции, ведь они друзья, и она не могла по-другому. Минуты шли, превращаясь в часы, девушка выпила уже не один стаканчик кофе, не забывая бормотать о том, как она ненавидит такой дешевый кофе. Почему в такой дорогой клинике не могли установить автомат приличнее? Но Ева продолжала ждать, периодически позванивая Майлзу, сообщая о том, что у них все хорошо. И спустя практически пять часов операция закончилась. Над лицом Келли работал не один врач, все происходило под действием общего наркоза. Ведь не совсем приятно пребывать в сознании, когда над тобой склонились сразу несколько медиков, шумит установка с лазерами и прочее… Шлифовка рубца с применением новых и недешевых технологий совершила чудо. Келли, когда проснулась, едва не рыдала от счастья, глядя в зеркало. Остались небольшие покраснения после операции, но врач посоветовал ей средство, которое снимет негативные проявления на коже уже через несколько дней. Это входило в небольшой курс реабилитации, и он был бы гораздо больше, будь эти шрамы не такими свежими. Старые рубцы не убираются за один сеанс, пускай и такой длительный, как у неё. Когда Келли полностью отошла от наркоза и врачи могли её отпустить домой, девушка переоделась в палате и вышла в коридор. Если бы не сломанная ключица, которую фиксировали штифты, она повисла бы на шее у Евы, пытаясь обнять ту как можно крепче. В очередной тяжелый для неё период она была рядом.