Страница 12 из 31
- Зови новенького сюда.
Лёня, услышав это, подошел сам. Следом за ним подошли и все ребята, с которыми он успел познакомиться и поговорить. Груль Цалович вынул из одного кармана на своем жилете какой-то приборчик, отдаленно напоминающий мобильный телефон, нажал кнопку и объявил:
- Твою комнату тебе покажет Виктория Владимировна. Подойдешь к ней после ужина. Но пока тебе там нечего делать, у нас не принято валяться на постелях, предназначенных для ночного сна. Сейчас вам надо всем идти в библиотеку и изучать расписание занятий, хотя еще не весь контингент собран и преподавателя боевых искусств пока ищем.
- Нечего было меня из нашего детдома воровать, там со мной классный дзюдоист Ерофеич занимался, - упрекнул Груля Цаловича Лёня Осипов.
- Ты, Осипов, на меня обиды не держи, меня здесь упрекать не в чем, я к сбору детей отношения не имею, а вот персонал – это по моей части. Как, говоришь, полное имя твоего Ерофеича? - спросил Лёню завхоз. - Если не ошибаюсь, в вашем детдоме никто с таким отчеством не числится. И с фамилией такой никого, вроде бы, нет.
«Откуда он знает, находясь за столько километров, кто в нашем детдоме работает, а кто – нет?» И произнес еле слышно:
- Его зовут Логинов Николай Ерофеевич.
Отмолчаться или ответить неправильно Лёня опасался из-за незнакомой обстановки, в которую он попал, оказавшись в этом «Приюте». Из-за того, что не знал, насколько всеохватны возможности тех, во власти кого он сам оказался, хотя и успел уже понять, что эти возможности огромны. Но не безграничны же?!
Будучи десятилетним ребенком, по наивности Лёня полагал, что похитителям ничего не даст фамилия, имя и отчество его тренера, зато он не скажет его адрес, а в этом случае они Ерофеича не найдут. Ведь в детском доме тренер, действительно, не работает. Однако, положа руку на сердце надо признаться, что глубоко в душе у Лёньки Осипова таилась подленькая мыслишка, в существовании которой он ни за что не признался бы даже родной матери, потому что эта мысль своим существованием обвиняла его в предательстве, зато согревала надеждой, что любимый учитель, уже однажды вытащивший его-несмысленыша с самого дна жизни, появится здесь, как по-щучьему велению, и спасет его еще раз. А в том, что его надо спасать, несмотря на всевозможные восхваления условий, созданных здесь для детей, Лёня Осипов был абсолютно уверен.
- Калабухов, - обратился воспитатель к Вите, - отведите новенького в гардеробную, подберите ему стандартную форму, нельзя по пансионату ходить голышом. Неприлично! Да, идите уже, идите, а то мы так до обеда и будем с вами распетюкивать. Вы уже почти взрослые, осваивайтесь, няньки вам не нужны. Идите, идите, все, все.
Выходили из столовой все гурьбой, а Груль Цалович остался там и присел на краю стола, который в это время уже автоматически освобождался от остатков еды, посуды и был чисто вымыт небольшим агрегатом, ползущим от самого края в конец стола. Витька Калабухов, Лёня Осипов, Артём Голубков и Света с Элей вышли вместе и встали в коридоре кружком, чтобы решить, как помочь запертой в клетке Юле. Лёня успел рассказать все, что он в запретной комнате видел.
- Ничем мы не сможем ей помочь без взрослых, ведь нас самих могут посадить в ту же клетку, - предположила Света, зябко поеживаясь, то ли из-за усиленной работы не слышных и невидных нигде кондиционеров, то ли от страха быть запертой в клетке.
- Но ведь меня же не посадили, я же туда входил, и нормально вышел, - сказал Лёня Осипов. - Нам бы хоть покормить Юлю немножко.
- Ты ведь тогда только что прилетел, - вступил в разговор серьезный Артём Голубков, - ты не успел еще узнать здешних порядков и зашел в запретную комнату, не зная, что нельзя. Должно быть, это учитывается, и новичков не сажают в клетку.
- Юля Зозуля тоже так подумала, - вставил Лёня Осипов.
- А может, тебя просто никто не видел, может, никто не заметил, как ты в запретную комнату заходил? Здесь все настолько автоматизировано, что, может быть, если механизм уже сработал, и клетка была занята, то этот механизм при твоем неожиданном приходе просто заклинило. Ну, не ожидали те, кто эти механизмы настраивал, что дети окажутся настолько непослушными, что табунами начнут нарушать дисциплину, - высказал свои предположения Артём.
- Если твои рассуждения верные, то тем более нет никакого риска, если мы туда сейчас зайдем. Я согласна пойти с тобой, Лёня, - решительно заявила Эллина.
-А я считаю, что вначале надо сходить в гардеробную, чтобы ты, наконец-то оделся по-человечески, - решительно сказал Калабухов. - Сколько ты еще будешь ходить в трусах и майке? Вон, у тебя уже кожа гусиная! Не знаю, как они ухитряются так охлаждать это здание без окон и дверей, но ведь не чувствуется же, что вокруг него пустыня! А к тому же ты ведь позоришь всех здешних мальчишек! Посмотри, вокруг девочки, а мы же, ты слышал Груля Цаловича - отборные с тобой! Лучшие! Так не позорь же нас! Не ходи раздетый! Ничего с этой Зозулей не сделается, подождет, пока мы в гардеробную тебя сводим, и ты приведешь себя в порядок. Просто ее наказали! Должно быть, у них такие наказания здесь, чтобы слушались. А потом, я тебе обещаю пойти с тобой подвиги совершать. Может, нас тоже в клетку запрут, и возможности одеться больше у тебя не будет, так ты хоть не замерзнешь там. Ведь одежда здесь тоже прикольная. Хоть на вид ничего особенного, а в ней не холодно и не жарко. В спальнях у нас одеял нет – в пижамах спим. И девочки, по-моему, тоже. Да, девочки?