Звёзды часто разочаровывают

Рой Флеминг оказался пунктуальным. Ровно в десять утра он уже был в просторном холле гостиницы, куда минутой позже пришла Надежда. Одетая в платье из тонкого трикотажа, которое не скрывало её формы, а, наоборот, подчёркивало все, казалось бы, излишества на теле женщины, обувь на высоком каблуке, придававшая походке плавность и грацию немного ленивой кошки, и небольшая сумочка наперевес. Цепочка сумочки проходила по линии декольте, заостряя на нём внимание. Небрежный, но продуманный шаг.

- Надья, - Рой улыбнулся, и Надежда попыталась отогнать от себя мысленные образы из сериала, который вчера смотрела.

Она приехала в этот город хорошо провести время, ей выпала удача, она познакомилась с приятным мужчиной и, даже если встреча их бесперспективна в плане дальнейших отношений, ничто не может ей помешать получить удовольствие от общения с этим мужчиной.

- Здравствуй.

Они немного поговорили и, вызвав такси, отправились по месту назначению.

- Ты кажешься немного удивлённой, почему?

- Да, я удивлена, не скрою. Рой Флеминг со мной в такси, - она засмеялась, и мужчина улыбнулся в ответ на искренний приглушённый смех.

- В этом нет ничего удивительного, но  я рад, что это радует тебя. Радует?

- Да, - после паузы. Надежду радовали и душные пробки мегаполиса, и приятный голос Роя, и его карие глаза, и то, как он улыбался – широко, расспрашивая о стране или самой Надежде, называя её Нааадья.

Не хотелось глухих стен музеев и  галерей. Последние дни лета были тёплыми, солнечными, с лёгким, словно обволакивающим ветром и невероятно высоким небом с линиями перистых облаков.

Они решили поехать в Усадьбу, полузаброшенную, с полудиким парком, не обустроенным ближе к окончанию литой чугунной изгороди. Было немноголюдно, и Надя с удовольствием вкушала и этот на редкость солнечный день, и общение с собеседником. Рой с нескрываемым интересом рассказывал о своей работе, она не часто видела такую заинтересованность в своём виде деятельности, впрочем, не так и часто Надежде приходилось общаться с творческими людьми.

Гладь газона убегала вниз, к искусственному пруду, где родители с малышами с энтузиазмом кормили уток, а корявые стволы деревьев простилались над водой, словно любуясь своим отражением в гладе воды.

- Это удивительная картина! – воскликнул Рой. - Удивительно!

Надежда смотрела на пруд вдали, на огромный раскидистый дуб и на мужчину на ровной зелени – высокого, поднявшего руки вверх, который с каким-то мальчишеским задором крутился на одном месте, то ли смотря на небо, то ли на свои руки.

- Надья, иди сюда, - Надежда подошла, улыбнувшись, снова почувствовав это – желание прижаться к этому мужчине, - кружись, - он поднял её руки вверх, - не бойся!

И она стала кружиться вокруг себя, глупо, смотря в небо, щурясь от яркого света, потому что сняла солнцезащитные очки, смотря на синее – небо, край зелёного – газон, тройной, объёмный, густо-зелёный – дуб.

Рой небрежно бросил на траву куртку и усадил Надежду, у которой немного кружилась голова, облокотив её голову себе на плечо. Они сидели так какое-то время, возможно, слишком долгое, молчаливое, не гнетущее. Надя слышала его сердце, которое билось гулко и, казалось, не всегда ровно, как и её тоже. Небольшого участка соприкосновения кожи с кожей было достаточно, чтобы стало очевидно то, что было ясно ещё вчера – Надежда испытывала острое желание рядом с этим мужчиной, притяжение. Она ловила себя на неровном дыхании и смотрела вдаль, не давая воли своему слишком услужливому воображению. Рой убрал светлую прядь с её лица, задержавшись подушечками пальцев на щеке, ненадолго, но Наде хватило, чтобы она почувствовала потерю тепла мягкой кожей и подалась вперёд, за ощущением этого тепла, вдруг смутившись этого.

Надежда с удовольствием бы поддалась своему желанию, тем более, оно было взаимным, это ощущалось явственно. Во взглядах, прикосновениях, дыхании. Но наблюдая себя словно со стороны, она не могла избавиться от ощущения какой-то абсурдности ситуации, в которую она попала.

Тёплый летний день. Синий с перьевым белым. Объёмный зелёный. Она и Он.

Он – известный, как оказалось, актёр.

- Это немного похоже на кино, - Надя.

- Что?

- Происходящее. Ты, я, дуб…

- Возможно, я когда-нибудь сниму такое кино, - его рука словно машинально гладила по плечу женщины, опускаясь до локтя, там, задевая пальцами тонкую кожу на сгибе, останавливалась, и тут же поднималась обратно, к шее.

- Снимешь, сам?

- Да, у меня есть несколько фильмов.

- Каких.

- Их не было в российском прокате, у них в принципе был ограниченный прокат, мне просто было интересно это сделать.

- Что тебе больше нравится, сниматься или снимать?

- Трудно сказать, всё зависит от обстоятельств, нюансов, от деталей проекта.

- Тебе нравится сниматься в сериале?

- Да, это изнуряющее, но мне определённо нравится.

- А мне определённо нравится смотреть этот сериал, - Надя улыбнулась.

- Сколько серий ты посмотрела?

- Пять.

- Пять? – заглядывая в лицо женщины, которая отвела глаза.

Накануне, когда она дала согласие на встречу, она посмотрела ещё две серии, и там, в пятой, главный герой наконец-то добивается близости с героиней. Всё происходящее на экране буквально заворожило Надежду. Её непорочность и его напор, её страх, смешанный с чувственностью, и его страстность. То, как он целовал, спина, ноги, ягодицы… всё это заворожило Надежду.

- Да, пятая серия… очень чувственная.

- Её долго снимали… было много дублей.

- Ты, наверное, устал от подобных разговоров, - она отвела глаза.

- Нет, людям интересен процесс съёмок, женщинам, - помолчал, - пятая серия, и они спрашивают. Я отвечу на любой твой вопрос, ты не представитель прессы, так что…