Страница 38 из 77
- А где Офер? – удивился Славка, обнаружив старшего жреца в одиночестве.
Олен сидел на кушетке в задумчивости, подперев голову кулаком. Храмовая собака лежала рядом, напрасно ожидая ласки архиерея. Тимур сел рядом с ней, принялся чесать за ухом, теребить – он старался войти в доверие к этой громадной псине, так напугавшей в первую встречу. Ора признательно лизнула Тимкину щёку, но отвлекаться не стала, опять уставилась на Олена. Славка повторил вопрос.
- А? Ты про кого? Улетел Тагет, сослался на срочный вызов своего царя, - вернулся в реальность верховный жрец, затем поднялся, поднял голову к темнеющим небесам. - Что происходит, боги? Почему волхвы не служат истине, не хотят нести знания? Как можно совмещать в себе чистое знание и мутное честолюбие?
- Ваш Тагет мне сразу не понравился, - согласился Славка, - на нём чёрное облако…
- Как? – изумился волшебник. – Облако? Расскажи!
Физика «на коленке»
Волхв заставил Быстрова-младшего пристально смотреть на каждого человека, кто оказался поблизости, и описывать цвет, который окружал того. Славке скоро надоело работать подопытным кроликом, но Тринс возражения отклонял до тех пор, пока не произнёс торжественно:
– Ты меня удивил. Понимаешь ли, как незаурядно – видеть ауру состояния?
Дальше пошли выспренные глаголы, которые понять удалось с трудом. В конце концов до мальчишек дошло – похожее облако окружает всё живое, даже малую козявку или травинку. Цвет облака зависит от чувства - боль или радость там, и даже чистоты духа, то есть, мыслей. Само собой, может меняться. Волшебник похвалил неожиданную способность мальчишки, но заметил, что применения ей вряд ли найдётся:
- Мало кому аура заметна. Волхвы видят, и то не все. На что годится твоё видение, ума не приложу! Борун в толковании цветов поднаторел, он растолкует, что к чему...
Но главный сюрприз ждал мальчишек чуть позже. Тринс ушёл в лабораторию, Рема принялась читать летопись о Первом Риме. Славка вслушивался, требовал пояснений, но чтица отделывалась ерундовыми ответами:
- Архиерей утверждает, что это ошибки ранешних переписчиков. Он всё мечтает у Нарады главные книги попросить, да эти сверить. Они в Гиперборее, те, с коих все прочие списаны.
- Оригиналы, - вспомнил слово Тимур, а друг выпендрился ещё круче, сказав: - Первоисточники!
Тут дверь лаборатории распахнулась. Тринс выскочил наружу, торжествующе крича:
- Эврика!
Рема прикрыла книгу, обернулась и спокойно уточнила:
- Радостно слышать, архиерей. А что ты нашёл?
- Смотрите, отроки, - волшебник щелкнул кнопкой фонаря и выслушал изумленное аханье мальчишек, - разве я не гений?
- Как вы зарядили? Без электричества? – Тимур обалдел гораздо сильнее, нежели его друг.
- А вот! - И солидный мужчина подмигнул мальчишкам. – Догадайтесь!
Друзья наотрез отказались строить догадки, чем совершенно не огорчили Олена. Скорей, даже обрадовали, иначе стал бы тот торжественно демонстрировать зарядное устройство! Если так можно назвать два проводка, блестящих, словно золотые. Один вверх, через окно и на крышу. Второй – сразу в пол.
- И что? – Тимур не поверил. – Вы ещё скажите, что вот эту фигню и подключили к фонарю. А я совсем тупой, и куплюсь, да?
- Именно! – Олен показал на верхний проводок. – Нить канители обмазана смолой до вершины горы, где стоит столб. И небесный огонь помалу стекает сюда. Смотрите, вот он!
Волхв поднял стеклянный бокал, где проволочке висели два тонюсеньких кусочка золотой же фольги. Коснулся проволочкой верхнего провода. Кусочки фольги взметнулись испуганной бабочкой. Убрал – медленно опали. Славка удивился:
- Тим, он электроскоп сделал.
Олен насладился изумлением мальчишек, отставил бокал. Быстро подсоединив проводки к фонарю, выдворил друзей из лаборатории. Закрыл дверь и с порога закричал:
- Рема, мои анналы! Это надо отметить.
На столе тотчас появился толстенный манускрипт, тростниковое перо и медная чернильница. Сделав запись, волхв притрусил её песком. Оставил раскрытую страницу подсыхать. Довольно улыбаясь, обратился к мальчишкам:
- Как время проводите? Рема читает вам?
Славка пожаловался – многое непонятно, и сильно отличается от настоящей истории. Волшебник удивился:
- Не может быть. Мы, волхвы, пишем общую историю мира, в любой стране, на любом языке. Она общая, везде одна и та же! Так что не могут все записи пропасть. Не! Мо! Гут! Пойдёмте, покажу нечто незыблемое до скончания любых времён.
По пути в целлу, самую середину храма, Славка огорчил архиерея: