Страница 29 из 58
- Так я заговоренная от гнуса. Как же иначе? А вы нет?
Русана потребовала:
- Научи!
- Это же не абы как, а только на меня. Надо жесты, интонацию выставить....
Огорченный Славка сломил ветку, принялся отмахиваться. Нещадно хлеща себя по спине, по голове, он ругал всё на свете, когда Милана радостно крикнула:
- Нашла! Дикая гвоздика, вот. Раздавите в руках и натритесь, так меньше кусать станут.
Небольшие розовые цветочки приятно пахли. Вымазав себя их соком, Славка отвадил многих кровопийц, но не всех. Отдельные прорывались и жалили, однако ветка с такими справлялась легко. Внезапно девчонки остановились.
- Ой, мамочка,- знакомо запричитала Русана.
На тропе стоял большой зверь, похожий на собаку. Может быть, тот самый, что уже встречался. Славка помнил, как учил папа - не бежать и не показывать страха. Да, и в глаза пристально не смотреть.
Мальчишка прикинул расстановку сил – так называл Сокол краткое размышление перед боем на саблях: «Девчонки… На них можно не рассчитывать. Значит, один на один, я против волка…»
Что-то неизвестное поднялось из глубины Славкиной души - может, гнев? Краем глаза приметив на обочине палку, он схватил её. Прочная, чуть изогнутая, как сабля, которой он фехтовал в школе русов. С воспоминанием пришла уверенность: «Я больше волка, я выше, я сильнее! А с оружием, - и подавно!»
Волк понял, метнулся вбок и растворился в сумраке подлеска.
- Ты храбрый, - уважительно посмотрела на Славку рыжая проводница.
Впереди открылась поляна. Изумрудная трава окружала бревенчатый дом, из крыши которого в небо торчал длиннющий ствол. Даже не простой ствол, как оказалось при ближайшем рассмотрении. Это сооружение состояло из толстенной охапки ровных жердей, внутри которых стояла ещё охапка, внутри которой... и так шесть раз. Славка подумал, что последняя, одиночная жердина - точно достала бы до их балкона, а это восьмой этаж, не шутка! Во всяком случае, мачта торчала намного выше окружающего поляну леса.
- Вот это да! Телевышка, самая настоящая...
Тропа довела детей до навеса, пристроенного к длинной стене дома. Над навесом торчало бревно, к которому досками крепилась жердь, увенчанная пропеллером. И этот пропеллер вертелся, причем следовал за ветром, как флюгер. Под навесом стояло несколько столов, высокий шкаф с закрытыми полками и небольшой кузнечный горн.
На длинной полке под самой крышей навеса толпились глиняные емкости, тарелки разного размера и мелкие металлические вещи непонятного назначения. Перед крыльцом часто пролетали осы, деловито присаживались на деревянную рамку. Они заканчивали лепить в ней ровный серый листок. Оставалось немного, лишь небольшой уголок.
- Бумага? Не враки, - удивился мальчишка, осторожно обходя рамку, чтобы не потревожить ос, - а вот как листок потом снять?
- Тш-ш-ш, - рыжая приложила палец к губам, - не вздумай трогать!
Опоздала - Славка приподнял рамку. Сразу три жала вонзились в руку!
Волшебник-изобретатель
Славка вскрикнул и замолотил в дверь. Изнутри отозвался звонкий голос:
- Быстро вошли, ну! И дверь плотно прикрыли! Лавка в углу - сели и помалкивайте! Скоро закончу уже...
Девчонок полосатые разбойницы не тронули, в избу не полетели. Тихонько шипя от боли, мальчишка осмотрелся. Мужчина в дальнем углу склонился над чем-то. Хорек, сидевший на столе, обрадовано направился к гостям, обнюхал, выбрал Славку, забрался к нему на колени, свернулся клубком. Русана оспорила выбор, переложила пушистый комочек на свои колени:
- Я кошек люблю, а их нет. Хорьки ласковые, но не мурлычут.
- Вроде всё такое же, - согласился Славка, - а не такое…
Вздохнул, показал рыжей руку, где расползались и набухали отеки.
- Дай полечу, - Милана придвинулась и несколько раз лизнула отёки. - Теперь пальцем растирай, вкруговую. Сейчас пройдёт.
В дальнем углу что-то пыхнуло, треснуло. Дети вздрогнули. Хорь стрелой метнулся с Русаниных колен, исчез.
- Язви её, неладная, - ругнулся Олен, выходя из угла, - сожгла рябка.
Вонь сгоревшего мяса дотянулась к детям. Девчонки смощились, Славка мужественно терпел, пока в носу не зазуделось и чих не вырвался наружу.
- Будь здоров! Так вы и есть те самые страдальцы, жертвы гордости Дроновой? Наслышан. А выйдите-ка на свет, дети, погляжу на вас. Вот сюда садитесь, или нет, пошли на воздух, - быстро вылетали слова Олена, словно торопясь за его движениями, - хотя нет, уже посвежело, тут сядем...
Единое размашистое мановение, и расчистился стол - каждая вещичка стремглав отлетела на предназначенное место. Не лавки, а стулья выдвинулись отовсюду и собрались вкруг стола. Сразу четыре метлы выпорхнули из-за печи и синхронно, словно танцуя, принялись прометать пол к порогу. Распахнулись ставни, грохнув о наружные стены.
В горницу влился свет, затем медленно отворились окна, самые настоящие, со стеклами зеленого цвета. Свежий воздух ворвался в горницу. Половики, скомканные, как попало, вылетели наружу, звучно охлестались там и вернулись на чистый пол. Метлы обошли ребятишек, промели пол, выгнали мусор с крыльца, отряхнулись, пролетели за печь. Дверь сама захлопнулась.