Страница 107 из 117
– Это Рок их победил! – возразила Огненная ведьма Блейза, однако руку опустила.
– Она была в это время на поле и ушла оттуда целой и невредимой… – ещё тише добавил Сумрачный колдун. – Это её самопожертвование дало Року возможность…
Огненная ведьма Блейза стряхнула пламя и смерив презрительным взглядом Марту и Полину, не взглянув на Серафимовича, развернулась, шагнула через черту пентаграммы и исчезла.
Сумрачный колдун улыбнулся, отвесил символический поклон Серафимовичу, потом Марте и Полине, задержал взгляд на Марте, вздохнул и обернулся к коту. Прежде чем шагнуть через черту, сказал рыжему красавцу:
– Флинт, если хочешь, можешь идти с нами.
Мартин широко зевнул и принялся вылизываться с самым независимым видом.
Сумрачный колдун понимающе улыбнулся и пробормотав:
– Ну, как хочешь… – пересёк линию и тоже исчез.
На линии горизонта вспыхнула малиновая бусина восходящего солнца. С первыми лучами солнца и сама пентаграмма, и зооморфы растворились в воздухе, лишь Мартин остался сидеть около алтарного камня.
Защебетали птицы, зазвенели насекомые, наступил новый день. День после Вальпургиевой ночи.
Марта вздохнула и подошла к Серафимовичу.
– Вы как? – спросила она, опускаясь рядом с ним на колени.
– Жить буду, – едва слышно ответил он, улыбнулся ей и взял её за руку.
Марта сидела рядом с Серафимовичем, и в её душе пели райские птицы, цвели райские цветы, тело согревало райское солнце…
Ей казалось, что прошёл всего лишь миг, когда она почувствовала на плече руку. Повернувшись, увидела Агафью Тихоновну.
– Давай, я посмотрю его раны, – мягко сказала она, отстраняя Марту, и та нехотя отошла от Серафимовича.
Быстро оглядев всё ещё кровоточащие раны декана, Агафья Тихоновна позвала мужчин преподавателей.
При помощи двух жердей, лент и нескольких заклинаний сделали носилки. Агафья Тихоновна, отдавая чёткие указания, помогла Серафимовичу лечь. Впереди взялись за ручки носилок преподаватель ритуальных песен Прохор Сиявуш и преподаватель заговоросложения Ива Медлибор. За задние ручки взялись Бард, который подошёл с некоторой опаской и неуверенностью, и Пётр Ильич – он взялся за ручку ещё до того, как Агафья Тихоновна обратилась к нему за помощью. Она удивлённо посмотрела на него и согласно кивнула.
Когда Бард вышел из-за спин студенток на открытое место, Марта с тревогой посмотрела на Полину. Та стояла с каменным лицом, словно изваяние.
Бард, проходя мимо Полины, попытался неуклюже поприветствовать её, но, словно наткнулся на глыбу льда, и поспешил к носилкам…
Марта отметила для себя, как сильно изменился этот красавчик. Нет, Бард не стал менее красив, но теперь он производил совершенно другое впечатление. И ей совершенно неожиданно стало его жаль. Но разбираться в своих чувствах по отношению к лаборанту Февроньи Статс ей сейчас совсем не хотелось.
Носилки подняли, и Серафимович застонал. И Марта думать забыла о Барде. Она кинулась к носилкам и взяла декана за руку. Тот повернулся к ней и попытался ободряюще улыбнуться.
Пошли. Марта засеменила рядом. И тут Пётр Ильич наступил на камень и дёрнулся. Серафимович снова застонал. Агафья Тихоновна зашипела было, но увидев босые сбитые ноги, промолчала. Лишь вздохнула тяжело.
Анна Юрьевна шла рядом с Петром Ильичом, пытаясь поддержать его хотя бы морально. В любом случае нужно дойти до комнаты…
Едва процессия двинулась, как Мартин с самым независимым видом пробежал вперёд и, задрав высоко хвост, возглавил колонну.
Так и шли: кот Мартин, Серафимович на носилках – Прохору Сиявушу и Иве Медлибору пришлось высоко поднять носилки, чтобы Серафимович лежал ровно и не сползал.
С одной стороны, рядом с носилками шла Марта, с другой – рядом с Петром Ильичом шагала Анна Юрьевна. Полина и Анжелика отправились сразу за ними. Следом – студентки. Февронья Статс выстроила их в колонну и заставила петь. Хор звучал нестройно, но отвлекал, не позволяя задуматься о будущем.
А будущее было неопределённым. Была непонятна судьба университета магии, была непонятна судьба преподавателей, и, естественно, непонятна судьба девушек студенток.
О своей судьбе Марта старалась не думать. Едва какие-то мысли всплывали у неё в голове, как она повторяла слова Скарлетт О'Хара: «Не буду думать об этом сегодня, подумаю об этом завтра». И понимала, что завтра она тоже не хочет думать. Она вообще не хочет думать…
Как спустились, Марта не помнила. Шли-шли, и вот – двери.
Едва процессия подошла к центральному входу, как во всём университете вспыхнул свет, хотя необходимости в нём не было – солнце уже встало.
Двери приветливо распахнулись, и носилки внесли в холл.
– Несите Серафимовича в его комнату! – приказала Агафья Тихоновна.
Потом поискала взглядом среди входящих студенток, задержала на минуту взгляд на Анжелике, но, нахмурившись, продолжила искать, пока не увидела Февронью-Статс.
– Февронья Статс, проследите, чтобы декана разместили как надо, – указала она преподавателю истории магии и добавила: – А я схожу за настойками, мазями и эликсирами.
Марта видела, что Февронье Статс не понравился тон, с которым с ней разговаривала Агафья Тихоновна, и тем не менее, она подошла к носилкам.
Но, прежде чем возглавить процессию, повернулась к Марте.
– Идите в свою комнату! – приказала она и бросила взгляд, полный ненависти на Полину.
Марта хотела возмутиться, но Анжелика, подойдя сзади, обняла её за плечи.