Пустоцвет

Эпилог

 

Посвящаю Феде и Наташе.

Искренне надеюсь, что нынче у вас всё хорошо…

и жизнь ваша сложилась наилучшим образом,

пусть даже и с учетом того, что выпало на вашу нелегкую долю.

 

 

***

Едва мне стало немного лучше, вместе поехали к моим родителям… - и всю правду, все вести… выложили, как есть. И охали, и ахали, и плакали, и радовались…

Одно радует – и хоть батя с недоверием отнесся к моему «новому» (или как я утверждала – «окончательному») избраннику, против же не выступил.

Тихо, едва заметно улыбался… а в глазах блестел… огонек надежды и радости за меня.

Мама же, как и я, была на седьмом небе от счастья. Она верила моему Косте, как мне… и искренне уповала на наше общее светлое будущее.

 

***

Еще кому мы сообщили почти сразу о «переменах» в наших отношениях (да и вообще об отношениях) – это Ирина и Игорь. И если мальчик с осторожностью, опаской, но добротой меня встретил, то «мамочка» - естественно, в штыки. И это еще даже о штампе не шла речь, когда ее пламя любви к бывшему мужу резко вспыхнуло, провоцируя на дополнительные встречи, и заодно – меня желая заживо испепелить. Но Пахомов быстро всё остудил, искренне и смачно заявив: «Все вопросы к моей нынешней жене. Теперь она подобные вещи решает: с кем и когда у нашей семьи будет… общий досуг».

И если ее ревность сразу попыталась включить режим шантажа сыном, то вскоре все же разум возобладал над ней. Видя с ним наши отношения, а также получив от меня жесткий «пинок» в виде толстого намека, что вскоре планируем своими детьми обзавестись, и «Игорю  больше не придется скучать среди угрюмых взрослых…» - поумнела. Страх потерять и без того шаткое свое положение в его, Кости, жизни враз подавил ее эгоистический пыл, сменив на адекватную скромность: по крайней мере, перестала ставить палки в колеса общению сына с отцом…

И пусть на Рождество не срослось (работа Кости и Ирины тараканы), а вот на масленицу мы свершили затеянное.

Два часа езды – и снова оказаться рядом с, казалось, необъятной березой. Перепрыгнуть через забор – и открыть изнутри ворота…

Плакала и радовалась одновременно старушка, Анна Федосеевна, не веря счастью своему, всё никак наглядеться не могла на нас: на Костика, на Игорька и на меня.

- Ба, да сядьте уже! Успокойтесь, - взволнованно отозвался, взмолился Пахомов. – И так всего вдоволь и очень вкусно!

- А сметану?! – вскочила, дернулась обратно женщина с места. – По сметанку еще надо к Фроловым сходить!

- Сейчас всё сделаю! Ну, Ба! – обиженно. – Ну, дайте уже сказать Вам новость!

Оторопела старушка. Послушно опустилась на табурет.

Тревожный, испуганный взгляд обрушила ему в очи.

- Мы с Лизой поженились.

- О! – взвизгнула, хлопнув в ладони. - Ну, слава Богу! - машинально перекрестилась. - Давно пора! Я столько просила у Господа, чтоб тебя образумил!

- Меня? – от удивления дрогнул Костин голос. – А чего меня? – пристыжено рассмеялся.

Глаза бабульки заблестели вновь от слез:

- Да что… опять сомневался бы, бегал… А так – молодцы! Родные мои! Сразу было видно… что вы с Лизонькой… друг для друга сотканы. И Игорьку при вас двоих будет проще, чем при тебе одному... А так, гляди, ума тебе немного прибавит, пыл поубавит. На добрый путь наставит.

- Это еще кто кого, - обиженно буркнул сквозь смех Пахомов.

Захохотала, смущенная, и я.

- Она – тебе, - уверенно выдала, повторила старушка. – А то вон… уже четвертый десяток на носу, а все носишься, гайсаешь, непонятно где, будто по-прежнему только школу окончил. Пора и о будущем… о тихом будущем подумать! О семье, а не только о работе…

- Думаю, Ба. Думаю, - тихим, едва различимым шепотом, пристыжено пряча очи. – Причем сообща…

- А вот это – правильно! Советуйтесь, решайте, уступайте друг другу – и всё у вас будет хорошо. И Игорька не забывайте, да правнучек?

- Ага, - засмущавшись, рассмеялся мальчишка.

 

***

Науменко оказался… не таким уже простым персонажем. Ту еще… свору шакалов вокруг себя сплотил, тех еще товарищей заимел, подтянул к себе в логово, в стаю. Всех же остальных, неугодных, - сразу в утиль. Как и меня: с моей-то родословной я ни в каких вариациях вселенной не вписывалась в его «кружок по интересам» (и это он еще о моих тараканах не знал: о принципах праведности и стремлениях героя). Так что… как бы я не пыталась и не мечтала… не было изначально, по умолчанию… априори мне места среди продуманной, рабочей схемы, что создавалась и оттачивалась годами… среди царства «Наумении».