Страница 88 из 145
Клара
— Я заставлю тебя страдать! – пообещал пожилой мужчина, плюя мне в лицо.
Запястья ныли тогда так же, как сейчас, тогда боль имела значение. Если припомнить, то она ушла на второй план, после смерти моей настоящей семьи, моих друзей. Теперь же запястья ноют, вызывая неприятное воспоминание.
Это случилось примерно за месяц до того, как я убила директора детдома. У него что-то пропало, маленькое, блестящее и очень дорогое. Все знали, что я дочь гномихи, знали, что ворую. Потому выяснять, куда подевалась дорогая вещица пришли ко мне. Я висела со связанными над головой руками, привязанная к крюку, где обычно весит коровья туша, в кладовой. Нашу комнату разобрали почти что по кирпичикам, обыскали все, ища тайник. Но они ничего не нашли, потому как Марк каждую неделю ругая меня находил его и отдавал ворованное обратно хозяевам. Он верил, что меня можно перевоспитать, но я в это не верила. Никто кроме него не верил, что я могу быть лучше, больше никто и никогда не верил.
Что-то касается плеч, и я резко разворачиваюсь, пребывая еще в мареве своего воспоминания. Кулак собирается ударить моего обидчика, но его перехватывают. Некромант смотрит мне в глаза обеспокоено и марево прошлого отпускает меня. Забираю руку, и плотнее заворачиваюсь в его китель. Зачем он отдал мне его? Чего добивается? Укутываюсь в него, ткань на удивление теплая и приятная для кожи. Отворачиваюсь к окну и снова думаю о прошлом.
Все думали, что я своровала. Я бы тоже так думала, если бы не была уверена, что уже месяц до этого события не бывала в кабинете директора. Цацку ту, мной не виданную, (?) забыл в кабинете директора кто-то весьма влиятельный, потому директор и «старался» узнать, где я ее спрятала. «Старался» он усиленно, позволяя воспитателю выбивать из меня информацию.
То, что государство заботится о детдомовцах такое гнусное вранье, что не рассказать. Нас унижают, нас презирают и уравнивают с рабами, не давая возможности иметь даже фамилию. Особенно с такими уродцами как я, отпрысками других рас ведут себя жестоко, считая нас чуть ли не зверьми без прав. Директор так же, как и персонал разделял эту норму, потому и работал там. Никто нас не жалел, никто не любил, даже наши родители не питали к нам никаких теплых чувств. «Вы — отбросы общества», – повторяли нам каждый день на утренней зарядке. И мы поверили, большинство верило, что ничего хорошего из нас не получится. Я тоже не видела для себя будущего, хотела только дожить до следующего дня и так день за днем. Только Марк так не считал, такой милый максималист и идеалист… был.
Такого человека как он, я больше в жизни не встречала и не встречу. Ангел, самый настоящий ангел. К тому же настоящий мужчина, некроманту до него как до неба бесу.
Директор не верил, что это не я своровала. Но ему пришлось отпустить меня, только для того чтобы через несколько дней наказать в подвале. Потом провинилась Сью, и раздосадованный директор решил ее наказать, как и меня, забыв, что она почти обычный человек. Дальнейшая история слишком ужасная, чтобы вспоминать о ней по два раза на дню. Можно разве что вспомнить, как все закончилось.
Когда он затих в подвале, я вошла туда, выпуская свою ауру. От него осталось кровавое месиво, он еще был жив. Под побором крыс как-то уцелели мерзкие круглые очки. Странно, крысы так любят выедать глаза. Это ужасающее чувство, когда они пытаются сожрать веки, чтобы до них добраться я прекрасно помню. Даже сейчас, вздрагиваю от этого воспоминания с первой ночи проведенной мной в подвале. Это потом я завязывала глаза тряпкой, чтобы не ослепнуть. Очень неприятное воспоминание, как и все моё детство в целом. Я добила его, почти уже мертвого сдавив ногой уже перекушенную шею. Помню, как он хрипел, может даже молил о пощаде, но с обгрызенными губами и языком это невозможно. Когда все закончилось, поняла, что сделала ошибку. Нужно было оставить его в живых, чтобы он помнил, чтобы страдал и плакал ночью боясь каждого шороха. Когда приехала стража я и сдалась без боя, не сопротивлялась, когда меня посадили в машину.
И сейчас я не сопротивляюсь, все так же. Только машина дороже, и палачи… Взглянула на некроманта, встретилась с ним взглядом и отвернулась к окну. А палачи другие.
Куртизанка спросила куда мы едем, похоже за нами следили. Иван снова взбесится, несколько недель придётся не высовываться. Что он там вообще забыл? Крышевал бордель? Как же низко он пал.
Хотя я что ли лучше? Моё желание иметь ребенка в конечном итоге завело меня в ловушку. Рядом некромант и эта странная баба, сдавшая меня с потрохами. Ну как мне выбраться обессиленной, почти раздетой, да еще и до утра некуда идти.
— Есть хочу, – подумала с тоской, и только когда маг вдруг сменил пункт назначения на самый дорогой ресторан «Граднес» поняла, что сказала об этом вслух.
С чего это он вдруг? Накормить перед смертью решил? Хотя какой смертью, он же опыты надо мной ставить хотел, козел! Грех не воспользоваться таким шансом, чтобы сбежать.
— Так вот почему ты появился через столько лет с такой странной просьбой, – заговорила куртизанка.
— Это не твоё дело, Жизель. Не заставляй меня повторять это, – ответил ей мой некромант, и я удивленно посмотрела на него. Он всегда разговаривал со мной резко, с угрозой часто бывало. Сейчас в том, как он обращался с женщиной было много власти, она действительно боялась его, но тщательно скрывала это. Да кто же мой маг такой? Мы встретились с ним взглядом и он отвернулся, мне это не понравилось.