Страница 8 из 145
Он схватил меня за руку, наверное, попытался спалить напрямую, а то моего парадного платья ему было мало. Вот только мне до его огня совсем не было дела.
— Это мое единственное платье! — возмутилась, на животе имелось несколько больших прогоревших дыр.
— Как? Какая магия может обезвредить родовой огонь? Что это за заклятие? Или это зелье? — растерянно уставился он на меня.
Ой, ну какой милашка! Растерянное лицо ему безумно идет, какой бы бред он при этом не говорил.
— Маги… Вы такие маги… — вздохнула, наплевав на все попытки поговорить или поджарить меня и мою одежду, нагнулась и поцеловала свою жертву.
Мужчина замер, интересно на мои поцелуи все мужики так реагируют?
Хотя нет, так даже не интересно! Села даже до того, как в меня попытались воткнуть магически сделанный кинжал — щекотно! Облизала губы придирчиво, прислушиваясь к своим ощущениям.
— Терпимо. Пойдет, — отметила качество поцелуя и самого мага, за что тут же получила.
Меня скинули с себя и повалили на пол, прижали также, как я его до этого. К горлу приставили кинжал и надавили так, что тонкой струей пошла кровь. Настоящий достал, зараза. Во взгляде читается звериное бешенство и ярость. Злой такой, опасный, этот баритон, которым он на меня кричит, этот взгляд орла ищущего добычу… б-р-р-р… мурашки по коже.
— Ты слышишь? — спросила, совсем не сопротивляясь.
На меня посмотрели, как на сумасшедшую. Он застыл, прислушавшись и будто бы понял. Я рассмеялась, снизу не раздавалось ни звука: ни музыки, ни болтовни или пьяных песен. Внизу не было слышно ничего.
— Что ты сделала? — мне даже показалось, что в его голосе было восхищение.
Но лицо при этом начало искривляться от злости до постепенного исчезновения иллюзии.
— Когда кто-то кричит "О, дракон!" все смотрят не туда куда надо, — улыбаясь, вытащила руку и погладила его по щеке.
Шрам настоящий, вот только он намного длиннее и доходит дальше до шеи. Рукав платья съехал, показывая пустые пакетики, привязанные к внутренней стороне рукава. Каждый раз, выкрикивая о драконе, я просто рассыпала частицы сонного порошка в воздух. Все, кто заходили или были в трактире чуть больше тридцати секунд, сразу засыпали. Никто не мог подняться на третий этаж к нам. Мне же сон вообще не грозил, поскольку этот удивительный порошок Пепа испытывала на мне — у меня уже полная невосприимчивость. Когда лезвие легонько полоснуло меня по шее, скривилась, позволяя себя ранить. Его тело переставало слушаться, он только силой воли еще держался.
— Я заберу тебя с собой в могилу, — какие романтичные слова, жалко только глаза полны ярости и злости.
Причем он боится не за себя, а за тех, кто должен был прийти спасать его шкуру. Его правая рука сжала шею стальной хваткой, какие длинные пальцы.
— Спят они, глупый! — успокоила его, когда он захотел меня задушить к чертям.
Услышав это, он как бы расслабился и рухнул на меня, придавив к полу. Еще не спит, но тело обмякло и не слушается его. Удивительно, что он держался так долго под действием двойной порции сонного порошка.
— Вот только ты сегодня точно не уснешь, — пообещала, с легкостью стащив с себя безвольное тело.