Страница 39 из 145
Игнат
Она что серьезно думает, что я сделаю ЭТО с ней?! Совсем сошла с ума?! Нет, я под действием той мути, которую она мне влила вначале, подумывал о таком, но не сейчас! Сейчас мне она больше как подопытный кролик интересна, чем подстилка на одну ночь. За кого она меня вообще принимает?!
— Сейчас, — говорит она и я понимаю, что живой объект исследования мне и не нужен, убью к чертям!
Судорога прошла от ног к рукам и меня скрючило так, что боль от разбитого ею лица показалась укусом комара на ее фоне.
Убью! Препарирую! Разрежу на кусочки, потом сошью и оживлю! Она будет страдать долго, будет умолять меня оставить ее чертово тело гнить в ближайшей канаве!
Огонь вспыхнул, отвечая на мою боль, все окрасилось в зеленый. Даже сквозь боль чувствую, как она обнимает, целует и умоляет меня сдаться. А я кричу, как какой-то слабак, кричу от адской боли. Моя регенерация бессильна от этой боли, наоборот, как только пытаюсь воспользоваться магией, чтобы прибить эту чертову великаншу, становится только хуже.
И это я? Корчусь и ору от боли на руках у уродливой великанши страдая от собственного бессилия из-за какого-то глупого зелья! Да что это за зелье-то такое? Кто его создал? Обычные зелья не способны иметь такой эффект, ничто не способно! Не знаю, кто его создал, но обязательно узнаю! И когда узнаю от него рецепт, то с удовольствием помучаю, заставляя его корчиться от боли так же, как корчусь сейчас я!
— Пожалуйста, прошу тебя… — слышу ее жаркий шепот на ухо.
Какого черта она просит? Она же сама приказала только что! А теперь просит смириться с ее приказом? Она в своем уме? Сумасшедшая великанша! Твое лицо - это последнее, что я бы хотел увидеть перед смертью.
Боль только усилилась, мое тело выгибалось дугой из-за очередной судороги, которые все учащались. Мои губы не слушались, пока я с таким трудом пытался сказать смертельное заклятие. Не знаю, помогла бы ее смерть справиться с болью, но стоило попытаться.
— Пожалуйста, всего один раз… — шепчет мне на ухо, вызывая только мое презрение.
Она так сильно хочет мужика? Да что с ней такое? Больна на всю голову. Ты себя в зеркало видела? Жалкая уродина!
Боль все усиливается, и я понимаю, что придётся отделить свое сознание от тела, в другом случае так и умереть не долго. Она схватила меня за лицо, заставляя посмотреть на себя.
«Как же я хочу убить тебя», — подумал с ненавистью сначала, а потом осекся.
Она плачет?
Великаны не плачут, никогда не слышал о подобном. Белые как молоко слезы стекали по ее щекам, но она как будто не замечала их. Одна из молочных слез стекла по подбородку и капнула мне на лоб. В ту же секунду я почувствовал такой прилив магических сил, что мне показалось, что пожелал бы я, и родовой огонь сжег всю столицу. И это только от одной слезы! Да что она такое?!
— Настолько… противна? – спрашивает она с таким выражением лица, что я почувствовал себя последнем уродом на свете.
Отпускает меня дрожащими руками, начинает содрогаться точно так же, как и я. Неужто сдалась так просто? Хочу увидеть выражение ее лица, узнать, что ею движет. Но я только лежу, чувствуя адскую боль и легкую растерянность. Скорчилась от боли завалившись на пол, спиной ко мне. Болезненная судорога заставляет ее содрогаться почти что в такт со мной.
И чего ты добилась, глупая женщина? Что нам больно обоим? А чего добился я? Довел великаншу до слез. Нет, это оказалось полезным, эффект её слез просто замечательный, вот только что от этого толку, когда меня так крючит от зелья?
Что-то мне подсказывает, она редко плачет. Если в целом плакала хоть когда-либо.
Ну что, вице-премьер, военный министр Игнарешнар Трут, Вестник Смерти — как меня за глаза придворные называют, дожил: женщину… девушку до слез довел. Мама бы прибила меня к чертям. Не то что я не делал вещей похуже этого, но почему-то мою маман всегда бесило именно это. Когда-то в детстве я поднимал целое кладбище, чтобы напугать соседских детей, за то, что они издевались надо мной. Причем то, что плакали от страха перепуганные взрослые мужчины ее не задевало, а то, что плакали маленькие девочки и женщины – да. Ох, и досталось мне тогда!
Плечи великанши вздрагивают, как бы больно ей не было, она не издает и звука. И это я ее до слез довел?
Боли нет, судорог тоже. Я смирился с приказом, не знаю почему, просто смирился. Поднимаю ее с пола держа за плечи и сам поднимаюсь на ноги. Тело еще подрагивает после судорог, но я не обращаю на это внимания. Целую ее, сжимаю рукой жестко грудь и удерживаю за затылок, чтобы не вырвалась.
Злость на самого себя и безумное желание кружат голову. Не могу понять, что со мной происходит. Толкаю ее на пол, с которого еще недавно сам поднялся. Кричит, и мне это нравится. Пока она не поняла, хватаю ее за ногу заставляя встать в нужное положение.
Так и знал, с такого ракурса она выглядит очень соблазнительно. Эти красивые ножки и попка. Сжимаю ее за талию, пристраиваясь сзади. Раньше мне не нравилась эта поза, но сейчас я вижу ее плюсы, например то, что ее лицо и грудь не видно или то, что она не может так легко меня ударить. Согнулся взваливая свой вес на ее напряженную, гладкую спину. Медленно провел языком по её ушку, буквально чувствуя, как сильно она возбудилась от этого. Огонь охватил меня и ее, похоже от трактира мало чего останется после сегодняшней ночи. Ну и плевать.