Страница 39 из 90
Был выходной день, и они с Мироном намеревались выехать на природу, подальше от городского шума, однако их планам помешал очередной телефонный звонок. Высветившийся на экране номер был незнакомым, но по тому, как менялось при разговоре лицо мужа, девушка поняла, что произошло нечто страшное.
Он метнулся в спальню, торопливо начиная одеваться.
– Что случилось? Мир?
Сказал, не глядя на нее, погруженный в свои мысли:
– С Денисом… что-то произошло. Это из милиции звонили…
Она не ожидала услышать ничего подобного.
– Что… что-то?
Мирон не ответил, только взглянул внезапно заледеневшим взглядом. Пытаясь осмыслить и не веря в то, что услышал из телефонного звонка. Протянул к ней руку, словно ища поддержки. Коротко кивнул в ответ на желание ехать с ним.
Последующие события она помнила плохо. Кабинет в отделении милиции, монотонный голос следователя.
– Где Вы были вчера вечером?
– Дома.
– Все время?
– Почти. Выходил минут на пятнадцать в магазин за продуктами.
Какие-то глупые вопросы… Полина никак не могла уловить, почему милицию интересуют подробности их обычного дня.
– Яна Толина звонила Вам вчера в половине седьмого. О чем вы разговаривали?
Мирон удивился.
– Я не говорил с ней прошлым вечером.
– Вот как? – следователь, похоже, не поверил. – А девушка утверждает, что звонила Вам домой.
– Это какая-то ошибка.
Полине пришлось пояснить:
– Это я общалась с Яной. Мужа не было дома в этот момент.
Мирон изумленно повернулся к девушке. Что-то скрывать уже не имело смысла. И на вопрос, что именно хотела звонившая, пришлось все рассказать. И под укоризненным взглядом мужа стихшее было чувство вины вспыхнуло с новой силой. Хотя она по-прежнему не понимала, почему странной выходкой Янки заинтересовалась милиция. А объяснение оказалось слишком невероятным.
– Толину изнасиловали вчера вечером. На месте происшествия оказался ее брат. Между ним и преступниками завязалась драка, в результате которой он погиб. Девушка написала заявление, в которой обвиняет Вас в том, что Вы отказали ей в помощи.
История казалась слишком нереальной, а возникающим вопросам не было числа. Как Янка оказалась на чужой загородной даче с пятью отморозками, решившими развлечься с глупой девчонкой? Почему Денис, помчавшийся на помощь сестре, не перезвонил больше никому, не обратился за помощью в милицию, когда еще существовала возможность что-то сделать? Зачем бросился туда один, изначально зная, что силы не равны?
Поверить в гибель парня было тяжело. Полина всматривалась в лицо мужа, пытаясь разгадать его мысли, но это ей не удавалось. Он словно окунулся в какую-то пропасть, выхода из которой не было. Захлебнулся внезапно свалившейся тьмой.
В больницу к Янке их не пустили. Девчонка наотрез отказывалась видеть кого бы то ни было, за исключением сотрудников милиции.
Они встретились только на похоронах. Сырой промозглый ветер рвал листья с деревьев, облетающих раньше срока: даже осень наступила слишком несвоевременно…
Полина едва узнала Янку в маленькой сжавшейся фигурке. Полное отсутствие макияжа делало ее похожей на ребенка, но застывшая в глазах бездна свидетельствовала совсем о другом. Детство осталось слишком далеко.
Мирон шагнул к девушке, кажется, готовясь сказать какие-то слова поддержки. Но увидев его, она вдруг вскинулась, задрожала всем телом, закричала тонко и пронзительно. Ее надрывный крик в мертвой тишине кладбища звучал, подобно раскатам грома.
– Убийца! Это ты во всем виноват! Как ты посмел явиться сюда!!!
Невысокая женщина в черном – мать – метнулась к Яне, обхватывая ее за плечи.
– Деточка, милая… успокойся… Не надо, не надо…
Янка вырвалась, бросаясь к мужчине. Вцепилась в полы пальто. С размаху ударила его по лицу. Мирон замер, однако даже не попытался увернуться от посыпавшихся на него ударов.
– Это все из-за тебя! Если бы ты приехал… Денис был бы жив!
Мать попыталась оттащить ее в сторону.
– Яночка…
– Не трогай меня! Не буду молчать! Это он должен был быть на месте Дениса!
Она зарыдала, отчего ее и без того изможденное лицо стало казаться похожим на маску.
Мирон впервые попытался заговорить.
– Яна… Я не знал ничего… Не знал про твой звонок…
Она запрокинула руки, впечатывая локти ему в грудь.
– Не верю тебе! Ненавижу! Он умирал… несколько часов, пока эти сволочи насиловали меня… у него на глазах… Ты мог все это остановить!... Ненавижу!
Голос сорвался. Девушка обмякла в руках кого-то из родственников, поспешивших унести ее. Во внезапно наступившей тишине единственным звуком остались лишь глухие удары комьев земли, сыпавшихся на крышку гроба.