Страница 83 из 85
- Зих, ты испытываешь мое терпение, - девушка подняла пистолет, направляя его Зиху прямо в лицо. – Говори, где диск?
- Честно говорю, я не помнил, не знал. Но ты правильно сказала – человеческая память хранит все, даже то, что, кажется, давным-давно позабылось. Ты молодец, капитан Елена Гернер, ты и в самом деле заставила меня многое вспомнить. Благодаря тебе я вспомнил главное - себя. Ты не дала мне опуститься после того, как Лиза умерла, привела мне эту девочку. Я знаю, что ты это сделала не из доброты душевной, просто исполняла свой хитрый план, но и за это тебе спасибо. Когда в моем доме появился этот ребенок, я вдруг вспомнил, что сам когда-то был ребенком. Как уходили мы из этого убежища, как страшно мне было. И как отец в тот день доверил мне самое важное, что было у него.
- Погоди… - лицо Елены стало серым. – Ты хочешь сказать?
- Нас на выходе из убежища обыскивали. Всех, даже меня, двухлетнего ребенка. Раздели догола, перетрясли все вещи, проверили чемоданы. Только одну вещь не догадались посмотреть, проверить – догадываешься, какую? Если не догадываешься, вспомни сон, который я тебе у Усача рассказал.
- Проклятье! – Елена в ярости ударила ногой по верстаку. – Как все просто!
- Действительно, просто. Я и сам бы не вспомнил, если бы не сон. А потом все сопоставил – и понял, что не ошибаюсь. Рассказал об этом Бескудникову. Он знает, где искать. А вы не знаете. Вот и весь сказ, вот и вся любовь, - Зих бросил окурок себе под ноги. – А теперь я пойду. Не поминай лихом.
- Стоять! – крикнула Елена. – Никуда ты не уйдешь. Стоять, я сказала!
- Стрелять будешь? – Зих еще раз плюнул. – Ну, стреляй. Посмотрим, умеешь ты по людям стрелять, или только по дорожным знакам пуляешь.
- Зих, в последний раз прошу добром – где искать? Ну же!
- Нет, ошибся я в тебе, капитан Гернер. Не умная ты. Не разбираешься ты в людях. Потому и нет у вашего этого «Лабиринта» никакого будущего.
- Раз, Зих, - Елена вытянула руку с пистолетом, прищурила левый глаз. – Два…
Выстрелы грянули одновременно – гулкий, раскатистый из «Стормера» и бухающий, отрывистый из «Гриссома М-25», - и потому прозвучали как один. Елену будто сбитую пинком куклу отбросило к противоположной стене, по которой она и сползла вниз, оставляя на штукатурке широкую темно-красную полосу. Зих опустил винтовку.
- Один выстрел, - с удовлетворением прошептал он. – Один…
Он шагнул к распростертой в натекающей луже крови Елене, чтобы убедиться, что она мертва. Да, второго выстрела не понадобилось бы – его пуля попала офицеру «Лабиринта» прямо в лоб. Его «Стормер» снова доказал ему, что лучше винтовки в мире не было и не будет. Левый глаз Елены остался закрытым, а в правом, широко распахнутом, навсегда застыли смертельная ненависть и изумление.
- Сама напросилась, - сказал Зих и повернулся, чтобы уйти, и тут почувствовал, что с ним что-то не так. Он опустил глаза, посмотрел на свою левую ногу – штанина комбинезона на глазах пропитывалась кровью.
- Ах ты, мать! – пробормотал Зих. – Достала, все-таки…
Голова закружилась, в ушах начало шуметь. Потом Зих понял, что это шумит не потому, что он слабеет от потери крови – это гул приближающегося вертолета. Вертолет пока еще далеко, но очень скоро будет здесь, так что надо уходить.
Уходить туда, где его давно ждут.
Он сумел выйти во двор и тут упал. С трудом поднялся, доковылял до стены и рухнул, привалившись к холодной кирпичной кладке спиной. Сил встать больше не было. Последним усилием Зих прижал к себе винтовку так крепко, как только мог. Она единственная, кто остался с ним до последней минуты, и это счастье, что так получилось. Счастье, что в такие важные для него мгновения они вместе.
Далекий гул становился все громче и очень скоро превратился в истошный звенящий вой, по двору станции закружил вихрь, снежная крошка, пыль и мелкий мусор, поднятые винтами. Но Зих уже не слышал этого гула. Стало вдруг необыкновенно тихо, и в этой тишине его позвал очень знакомый женский голос. Зих повернул голову и увидел Лизу – она стояла совсем рядом от него, юная, красивая, с сияющими глазами.
- Зих! – позвала она и улыбнулась ему. – Зих!
Охотник попробовал улыбнуться. С трудом разлепил веки, на которых повисла свинцовая усталость близкой смерти, снова увидел Лизу. Но теперь она была не одна. Рядом с женой стоял Ленька. А чуть дальше, ближе к стене станции – отец и мать. Они тоже звали его, Зих видел, как шевелятся их губы, как они произносят его имя. И еще – он узнал их! Увидел в мельчайших подробностях их лица: молодые, красивые, такие же, как сорок лет назад. Но не им он отдал свой последний взгляд. Дальше всех его незабвенных, в воротах станции стоял крошечный мальчик в огромных валенках, в синтетической синей куртке и в огромном женском платке на голове – двухлетний Егорка Чигарев. С тем самым плюшевым мишкой в руках. И он не звал его. Он просто ждал, когда Зих сам придет к нему. Улыбался и ждал, когда все это кончится. Когда все кончится. Когда все…