История того мира

Шапиро вновь провёл диагональную стрелку от знака Духа к знаку Души; получилась зигзагообразная фигура, напоминающая букву «Z».

– И, наконец, Антон, человеку Души сложно проявлять качества человека Тела. Всем известен вечный философский спор между душой и телом, возвышенным и приземлённым, идеальным и материальным. «Нельзя служить Богу и Мамоне» – сказал Иисус.

И Шапиро прочертил горизонтальную стрелку от знака Души к знаку Тела, замкнув контур. Получилась фигура, состоящая из двух треугольников, имеющих одну общую вершину, которая также была похожа на наклоненную влево цифру «8».

 

 

– Я вспомнил! Я видел эти символы на жетоне. А этот знак изображен в самом его центре! – воскликнул я. – Что он означает?

– Мне неведомо, что он означает, – ответил маг.

Вдруг Шапиро резко встал и развернулся на сто восемьдесят градусов. Я тоже обернул голову и обмер. Прямо надо мной нависал узбек в замызганном грязном халате и засаленной тюбетейке. Щёки и борода его были покрыты густой чёрной щетиной, а глаза совершенно безумны. В правом кулаке его зажата рукоять огромного ржавого кухонного ножа, занесённого для удара. Шапиро выставил перед собою ладонь. Узбек замер на месте, его начала бить мелкая дрожь, глаза его закатились так, что видны стали лишь желтоватые белки. Он принялся тихо, но протяжно выть.

– Дай сюда нож, – приказал ему Шапиро, и вынул орудие из его руки. – А теперь иди отсюда, домой иди.

Узбек развернулся и послушно, как зомби, побрёл прямо по газону прочь.

– Господи! Кто это ещё? – спросил я, переведя дух.

– Безумный Рамид, – ответил Шапиро, вновь присаживаясь на скамейку, и пряча во внутреннем кармане плаща, изъятый у несостоявшегося убийцы нож.

– Да что же это за напасть?! Ночью куча маленьких узбеков, днём один, но большой. И все с ножами. Все хотят меня прирезать! Как это всё достало! Что за уроды, что за садисты заседают в этом вашем Совете! – дал я выход эмоциям. – И шапка эта долбанная ни хрена не помогает!

– В шапке твоей тебя не видно из того мира, но не из этого. А здесь Саид-ака тебя пасёт со шпионами своими.

– Со шпионами?

– Вот кто тебе присоветовал администратору гостиницы взятку дать?

– Мужик какой-то, россиянин из Кемерово.

– Какое там, из Кемерово! Шпион это Саид-ака, пустышка его. Кстати мужика этого ты больше не увидишь, ликвидировал я его.

– Ох… Спасибо. А этот безумный Рамид, что за фрукт? Тоже пустышка?

– Вообще-то его зовут – Акрамжон. Сумасшедший он. Шизофрения у него приступообразная. Периодами он нормальный, а периодами безумен. Когда он нормален, называет себя Акрамжоном, а когда безумен – Рамидом. Сумасшедшие – это люди, застрявшие между мирами, их легко использовать в своих целях, и ликвидаторам, и Совету.

– Рамид. Имя, какое странное. А почему он так себя называет в безумии?

– Потому-что это его настоящее имя. Так его зовут в том, реальном мире.

Тут Шапиро замолчал и пристально посмотрел мне в глаза.

– Я не твой Незасвеченный, Антон. Нет у меня жетона.

– Как? – оторопел я.

– Я был здесь для того, чтобы защитить тебя, и указать тебе путь.

– Путь куда?

– Путь к твоему Незасвеченному.

– И где же он, этот путь?

– Есть в старом городе одна улица, улица Джанон. Там и найдёшь своего Незасвеченного.

– И как же я его найду? Как я его узнаю?

– Смотри на дувалы, и найдёшь. Всё. Мне пора. Поторопись, Антон.

Шапиро поднялся со скамьи и быстро ушёл не прощаясь.

Я почесал макушку и тоже побрёл в сторону дороги. Поймаю такси, скажу куда ехать, а там – разберёмся.

В то время, когда я проходил возле строящегося здания, фасад которого был снизу доверху укрыт профнастилом, в лицо мне ударил резкий порыв ветра, настолько сильный, что я вынужден был остановиться. В тот же миг кто-то схватил меня за воротник и отбросил в сторону. Я оказался на земле. В то место, где я только что стоял, с силой врезался здоровенный кусок листа профнастила, упавший сверху. Этот лист, разрезал бы меня вдоль, словно нож, если бы…

Всё произошло так быстро, что испугаться я не успел. Лежу на земле, надо мною стоит Саид-ака, и протягивает мне руку, чтобы помочь подняться.

– Это посерьёзнее, чем тот горшок, – пробормотал я, вспоминая Прагу.

– Эх, Антон, – ты ошибся. Ты сделал неправильный выбор. Шапиро поверил, – сказал Саид-ака, качая головой и помогая мне отряхнуться. – Я знаю, что он тебе наплёл. Убедил тебя в том, что я – посланник Совета, что играю на стороне ликвидаторов, что погубить тебя хочу. Так ведь?