История того мира

Под утро меня разбудил звонок. Да, та же самая песня Цоя. Я не сразу ответил. Голова гудела, подташнивало. Да, перебрали мы с Наткой вчера. Зря.

– Слушаю.

– Доброе утро, Антон.

– Доброе.

– Ты бы не злоупотреблял. Тебе потребуется ясная голова.

– Я и сам это понял. Но ты, не знаю, как тебя звать, такой экстрим нам с Натой создал! Согласись? Так что, пришлось. Ната вообще ничего кроме шампанского не пьёт, поэтому, могу представить, как она будет себя чувствовать, когда проснётся.

– Слушай, Антон, внимательно и запоминай. Сегодня в 23.00, ты, Ната, Жора и Саша, как бы вы себя не чувствовали, должны быть в «Крокусе». В двенадцать дня ты звонишь своим друзьям и говоришь, что жизненно важно, чтобы они пришли в «Крокус» в указанное тобой время. Вы с Натой до десяти вечера, ни под каким предлогом из дома не выходите. Выходите ровно в десять, ловите такси и едете в клуб. Там ты, и все остальные, узнаете кое-что из того, что так хотите узнать. Антон, выполни всё в точности. Это очень важно.

– Для кого?

– Для всех.

Он отключился.

«Крокус» – это ночной клуб. Гей-клуб. Точнее, не совсем гей-клуб, а вернее, не только. Туда ходят и геи, и натуралы, и между ними существует паритет, и свято соблюдаемый договор: геи не цепляются к натуралам, а натуралы не обижают геев, каждые тусуются сами по себе, не портя друг другу настроение. Мы ходим туда, потому-что там цивилизованно и спокойно, практически не бывает драк, потому-что там хорошая продвинутая музыка, толковые ди-джеи и интересные живые группы. Да и вообще, там уютно и классно. Я, Ната, Жорик, Санька – его завсегдатаи. Охранники клуба, здоровые бородатые турки, давно уже здороваются с нами за руку и почти что наши друзья. И при всём этом цены в «Крокусе», более чем приемлемы.

Санька долго уговаривать не пришлось, а с Жориком, как и ожидалось, возникла некоторая заминка. Он у нас не москвич, живёт в университетской общаге, и словосочетание «бедный студент» – это про него, хотя папа у него перец весьма состоятельный, просто он хочет, чтобы сын «человеком вырос» и потому переводами с родины Жорку не балует. Философ, как всегда, сослался на безденежье и начал отмазываться, но когда ему было клятвенно обещано, что сия проблема будет решена за наш с Саньком счёт, согласился.

В одиннадцать мы, все четверо, сидели за столиком в «Крокусе». Я и Ната заказали себе по соку, Жорик – «отвёртку» – водку со спрайтом, спасительный студенческий вариант, ну а Санёк – дорогущий навороченный коктейль, название которого и не выговорить. Он может себе это позволить.

Музыка была негромкой, и не мешала нам с Натой наперебой рассказывать пацанам о приключениях последних дней. Санёк, как и предпологалось, смотрел на нас с презрительно-недоверчивой улыбкой, которая означала: «Вы чё мне лапшу на уши вешаете? Лоха нашли?» А вот Жорик слушал нас, открыв рот, периодически впадая в глубокую задумчивость. Когда мы закончили, он залпом опустошил бокал со своей «отвёрткой», и начал отрешённо молчать. Санёк, вальяжно вытянул через соломинку глоток своего финдеперсового пойла, откинулся на спинку кресла, и с гипертрофированно подчёркнутыми важностью и достоинством, изрёк: «Гнать – не мешки ворочать».

– А кто ж тебе на телефон Цоя загнал? – защитился я.

– Так, ясное дело, кто замутил, тот и загнал. Вы с Наткой!

– Как? Когда? Я тебя со среды не видел!

– Долго ли желаючи?

– Нет, Санёк, не уходи от вопроса. Объясни, как конкретно, я или Ната могли это сделать?

Санька хотел чего-то ответить, но тут в моём телефоне заиграл Цой. Ага! Сейчас всё и узнаем.

– Алло.

– Антон. Я уже давно здесь, за крайним столиком, в самом углу, слева от тебя. Поднимай ребят и идите ко мне.

За столом из чёрного стекла сидел человек в чёрном, до пят плаще, в чёрной обтягивающей водолазке, в чёрной шляпе, с чёрными, почти до плеч, волосами, в тёмных очках в чёрной оправе. Я оторопел – незнакомец, как две капли воды, был похож на Цоя! Того самого…

– Садитесь, ребята, – предложил он.

Чёрт возьми! И голос похож. Это точно он звонил.

– Виктор, – представился человек, и снял очки.

Я был ошеломлён ещё больше: узкие глаза, азиатские скулы. Он кореец! Он копия Цоя. Я не вижу никаких отличий. Ясно, – понял я, – это его двойник. Но я никогда не видел столь похожих двойников известных людей.

Первым пришёл в себя Санёк, и, как самый дерзкий из нас, тут же спросил двойника:

– А что, тебя в натуре Виктор зовут?

– В натуре, – с невозмутимым выражением лица ответил тот.

– Не, ну ты классно под Цоя косишь!

– Спасибо, только я не кошу.

Санёк ехидно усмехнулся.

– Однако, ребятки к делу, – взял бразды правления в руки двойник. – Жора, Саня, то, что вам рассказали Антон и Ната – всё так и было, они ничего не придумали.

– Санёк вздохнул и закатил глаза, с выражением лица означавшим: «Чувак, хорош делать из меня идиота!»

Ната и Жорик, будто потеряв дар речи, смотрели на человека, назвавшим себя Виктором, как на приведение, Жоркин рот при этом открылся ещё больше, чем тогда, когда он слушал наш с Натой рассказ. Уверен, что мой вид ничем не отличался от того, как смотрелись сейчас Жорик и Ната.

– Антон, ты в компьютерные игры играешь, – вдруг спросил меня Виктор.

– А?.. Я?.. Ну… конечно, играю. Кто ж не играет?

– Ну, например, те, у кого есть дела поважней.