Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 33 из 79



- Надо было больше покупать. Черт! Ведь думал же: что тебе четыре - на один зубок! И правильно думал! Они ведь небось потом еще и ужинать сядут, а я тут буду слюну глотать. Неблагодарная работа! В следующий раз потребую, чтобы обеспечили трехразовое питание, по всем правилам: первое, второе, третье, - Хряк схватил литровую пластиковую бутылку с колой и залпом проглотил почти половину содержимого.

- Да угомонись ты, - пропищал Чахоточный. - Сейчас что-нибудь проморгаем, и не видать тебе ни супа, ни десерта как своих ушей!

А Таня с Павлом все спорили. Еле сдерживали смех, но упорно продолжали стоять на своем. Никто не хотел быть побежденным.

- Нет, нет и нет! В конце концов, кто его готовил, ты или я? Так что не спорь, шеф-повар лучше знает: салат - "Сто-лич-ный"! для пущей убедительности Паша постучал ложкой по столу.

- Ну ладно! К завтраку я сделаю такой же, и он будет называться "Оливье"! - Таня встала и уперла руки в боки.

- Какая ты у меня упрямая! И хитрая!

- Это я упрямая?! Ну нет, это ты уперся как ослик. Ослик-Пашка!

И она бросилась к нему и стала целовать, целовать... А он вдыхал волшебный аромат ее волос. И думал о том, что сейчас на всей земле едва ли сыщется кто-нибудь счастливее, чем он, Павел Розен.

Эту сцену Чахоточный наблюдал в гордом одиночестве. Не выдержав стонов Хряка, он сам дал ему совет обратиться к начальнику тюрьмы с просьбой похарчеваться. А он, так и быть, посидит немного и за себя, и за того парня. И в данный момент Хряк, еле переводя дух - он страдал одышкой, - мчался по бесконечному лабиринту коридоров. Путь к еде ему подсказывал инстинкт.

Татьяна с Павлом сидели на диване и разговаривали. И никак не могли наговориться. Она рассказывала про свою жизнь с того момента, как ему был вынесен страшный и несправедливый приговор. О том, как она чуть было не поставила на себе крест. Но Лизка, ее дорогая старшая сестричка, позвонила в Голливуд, на одну из крупнейших киностудий, и так вот запросто договорилась, чтобы Татьяна участвовала в кастинге. А потом сестра измывалась над ней, приводила в чувство с помощью холодного душа и заставила-таки Таню снова поверить в себя, в свои силы. И ее взяли на главную роль. А помог Леня Рафалович.

Единственное, о чем Татьяна умолчала, - ее скоротечный и скандальный роман с Гришей Орловским. Ей не хотелось об этом говорить, и она боялась, что Паша сейчас задаст ей вопрос, на который придется отвечать. А что тут ответишь? Что та боль, которую она носила в сердце, не могла найти иного выхода? Что он, Пашка, отчасти сам виноват в случившемся: зачем он ее обманул тогда, при их последнем свидании?

Но вопроса, которого она ожидала с таким ужасом, не последовало. Павел все понял, понял и простил. Посчитал, что это была ошибка, которую лучше всего попросту вычеркнуть из их жизни. Так же, как он вычеркнул Клэр. О которой Татьяна ничего не знала. И слава Богу! К чему ей знать про то, что им самим воспринимается теперь, как сон, наваждение, которое прошло и никогда больше не вернется. Как говорится: кто прошлое помянет, тому глаз вон!

- Так ты у меня теперь голливудская суперстар? - Павел шутливо поднес Танину ладонь к губам: - Мадам, мое почтение! Нижайше кланяюсь, великолепная Татьяна! Вы не будете против, если я посижу немного рядом с вашей особой на этом ничтожном диване?

- Балбес! - улыбнулась Таня. - Будешь паясничать, изгоню с дивана на кресло!

- О, это будет мой трон. Я стану королем, повелителем кресел, и мы будем почти на равных! - Паша предпринял попытку встать с дивана. Но Таня повисла на нем, обняв руками за шею.

- Не пущу! Не нужен мне кресло-король. Я люблю моего ослика-Пашку!

- Ладно, уговорила. Но только при одном условии: когда я вернусь домой, на каминной полке будет красоваться статуэтка "Оскар".

Таня сразу стала серьезной.

- Откуда ты знаешь?!

- Что знаю?



- Что фильм, в котором я снималась, номинируют на "Оскар". И меня, как актрису, тоже?

- В самом деле?! Вот это да! - изумился Павел.

- Так ты не знал?

- Нет, я просто так сказал, чтобы тебя подбодрить.

- Ну так ты попал в самую точку, - Таня очень удивилась такому совпадению.

- Так это же просто здорово!

- Я так волнуюсь, я боюсь. Ты даже себе представить не можешь, как я боюсь! - призналась она.

- Все у тебя получится. Ты самая лучшая, поверь моему слову.

Он сказал это так, что она вдруг сразу поверила: никому другому главную кинопремию года дать не могут. Только ей. Потому что она лучшая. Самая лучшая. "Я самая обаятельная и привлекательная!", - прозвучала у нее в голове фраза из одноименного кинофильма.

- Паш, а теперь ты расскажи о себе. Я понимаю, тюрьма - это должно быть ужасно? И все-таки я хочу знать, как ты живешь?

Татьяна немного отстранилась и пристально смотрела на Павла.

- Все не совсем так, - произнес он и прикусил губу. И снова потер ухо.

"Что значит не так? И почему он показывает, что не может говорить. Разве это тайна, что он сидит в тюрьме? Может, ему просто не хочется рассказывать? Нет, он показал, что нас слышат. А что если... если над ним издеваются или проводят какие-нибудь эксперименты? Вон как он осунулся. Но неужели?!"

Паша заметил тревогу во взгляде любимой.

- Ты не думай, ничего страшного не происходит. Все не так плохо. Мне не хватает только одного - тебя!

За окном смеркалось. Они поужинали. Потом еще немного поговорили. Таня рассказывала о детях, а Паша слушал и улыбался, с нежностью и легкой грустью.

Чахоточный не на шутку перепугался, когда все шесть мониторов вдруг потемнели. Что за ерунда! Неужели камеры отрубились?! Да его за это живым в могилу закопают! Сровняют с землей! Ведь отвернулся всего на пару минут, чтобы достать бутерброд, который заботливая супружница ему с собой завернула. Надо было его съесть, покуда не вернулся Хряк. А то под вечно голодным взглядом этого жирдяя еда в глотке застрянет. Впрочем, если он, Чахоточный, все рассчитал правильно, эта туша еще не скоро сюда ввалится. Повезет, так и вообще не явится.

Но жена... Сколько раз он ей говорил, чтобы не заворачивала еду в салфетку: бумага прилипает к колбасе так, что хрен отдерешь. А жевать клетчато-бумажный сервелат - удовольствие ниже среднего. Вот и допрыгались теперь: пока счищал с бутерброда эти лохмотья, исчезло изображение на мониторах. Замешкался на пару минут - и нате вам!