Страница 112 из 116
- Товарищ дорогой, вы ошибаетесь. Моё имя Лилия. Лилия Матвеевна. Но возможно вы знали мою бабушку – Елизавету Генриховну Гильденбрандт.
- Вероятно так! Но как вы похожи!
- Спасибо! Для меня слова гостя звучат как комплимент. Ведь я очень любила свою бабушку. С тех пор, как она переселилась в мир иной, нет дня, когда бы я её не вспоминала.
Лилия пригласила гостей попить вкуснейшего китайского чаю с тортом.
- Мы будем пить чай из настоящего китайского сервиза. А торт я готовила сама к вашему приходу.
Усевшись в уютных кожаных креслах, они смаковали чай, неторопливо беседуя о разном.
Затем Лилия задёрнула шторы.
- Так таинственнее, - сказала она, - романтичнее. Василий, вы оставайтесь на месте, а вы Коля пойдёмте со мной, принесёте необходимые атрибуты.
И вот запылали по сторонам свечи, зажжены были ароматические палочки.
По комнате разошёлся необыкновенный запах, похожий на цветочный.
- Кратко расскажу о своём методе, не всё будет понятно, но всё же хоть как-то картина прояснится. По моей теории каждый человек имеет свою судьбу и оставляет энергетический след на земле. Так собирается в высшей сфере нашей планеты много частиц – судеб людей. Эти энергетические частицы скапливаются, переплетаются в пространстве, и только с помощью специальных действий можно их выявить. Мне удалось создать облако таких частиц, по сути являющихся судьбами уже умерших людей, живущими отдельно от мёртвого тела и души, и отобрать необходимые для вас. Но можно увидеть также судьбы ныне здравствующих. Обратите внимание, здесь мы преодолеваем время, потому что для судеб в данном состоянии категории времени не существует. Сейчас вы будете видеть, но не пытайтесь вставать и кричать – те, чьи судьбы вы видите, вас не услышат. Но судьбы могут разлететься, собрать их будет нельзя. Смотрите спокойно и расслабленно. Видения будут краткими и ёмкими.
Николай и Василий погрузились в нечто вроде транса.
Сначала они увидели запорошенный снегом далёкий город и человека в кабинете с телефоном. Этот человек грустно глядел в окно на голубой снег. Николай сразу узнал Чистова.
Потом звенел телефон, Чистов отдавал какие-то распоряжения. Затем присутствие полковника на каких – то заседаниях, его сжатые кулаки – болела его жена и Чистов не мог быть с ней. Он делал ей укол, он сидел у постели, держа её тонкую руку.
Потом люди опускали гроб в мёрзлую землю. Изображения мелькали, уследить за всем и запомнить было трудно.
Вот Чистов уже в Солнечном, живёт одиноко, ходит с тростью в руке. И его уход из этой жизни.
Следующая группа картинок представляла линию судьбы Титенкова. Окоп, сухая земля, наступление танковых частей и Титенков, стоящий у артиллерийского орудия. Вот гремит взрыв, летят комья земли, и разорванное тело бойца разметалось по земле. Их товарищ погиб.
Следующая серия изображений была посвящена танкисту Фёдору Достоевскому, которого когда – то сам Николай подозревал в связях с врагами родины.
Воинская часть, куда приехал танкист Фёдор с молодой женой, начало службы и внезапный арест. Танкист обвинялся в шпионаже. Он не был виноват, но был вынужден оговорить сам себя, чтобы репрессии не коснулись его жены Ганны, ждавшей от Фёдора ребёнка. Она осталась на свободе. Вскоре родился сын. Долго томился в холодных застенках Фёдор, неоднократно писал прошения с просьбой пересмотреть его дело, доказывая свою невиновность.
Дело было пересмотрено – на одном из документов об освобождении мелькнула дата – 12 марта 1944 года. Фёдор был полностью реабилитирован, восстановлен в партии и в звании.
В дальнейшем Фёдор был послан служить в 19 танковый корпус Четвёртого украинского фронта. Участвовал в прорыве обороны немцев в районе Сиваша и Перекопа, принимал участие в освобождении Джанкоя.
Вот страшная картина – Фёдор выбирается из горящего танка, а потом – госпиталь. Часть тела обожжена.
Вот Фёдор уже в послевоенное время – осматривает отремонтированную казарму. Он замполит воинской части.
Вот он играет с сыном – школьником, жена радостно улыбается.
И скоропостижная смерть от болезни.
Возникшие внезапно зимние картины и характерный для севера пейзаж привёл Николая к догадке, что события разворачиваются в Карелии, на границе с Финляндией. Он видел лютые бои, солдат в белых маскхалатах. В одном из бойцов он узнал Павла Белецкого. Тот смотрел в бинокль, отдавал приказы, а сверху медленно сеялся холодный снег.
Мощный взрыв, летящие комья земли и снега, падение в окоп. И вот сержант тянет раненого командира подальше от пуль и взрывов. Теперь Павел в медсанбате. А вот уже подлечившийся Павел участвует в штурме линии Маннергейма.
В следующей картинке Николай увидел площадь у Исаакиевского собора в Ленинграде. Павел, прибывший с фронта, обнимал девушку. Это была Цветана.
В дальнейшем Павел проходил службу, судя по документам, на погранзаставе в Приморском округе на Дальнем востоке.
Особенно тяжело пришлось Цветане – она в первые годы войны осталась в блокадном Ленинграде. Девушка активно помогала эвакуировать детей. Ей удалось выжить лишь потому, что отец сумел найти для почти умиравшей от истощения дочери, место в кузове грузовика, отправлявшегося зимой сорок второго года по льду Ладожского озера в тыл.