Коля

Рано утром, когда ещё никто в доме не успел продрать глаза, всех разбудил крик:

— Я люблю тебя!

Тут язвительно наиграно раздался другой голос:

— Громче!

— Да, громче! — требовательно настаивали другие противные до одури голоса.

— Я-я-я-я люблю-ю-ю-ю тебя-я-я-я-я-я!

Торжество Бытавухи началось. А началось всё так. Рано-рано утром, едва ль рассвело, в дом приехали важные гости — дружки жениха. Антон к тому времени не спал — его наряжали. Дружки, среди которых был и Коля, побежали готовить, — вернее, поганить — подъезд к предстоящей клоунаде. Все были в предвосхищении. Какие-то безвкусные плакаты, воздушные шарики, надписи со словами «Совет да любовь» и весь подобный мужицкий розово-сопливый бред.

Где-то через час по двору разнеслись гудки автомобилей и выстрелы. Кажется, разбойники напали или вторжение инопланетян-врагов началось. К подъезду Тошечки, уже разукрашенному флажками и воздушными шариками, подъехали такие же безвкусно разукрашенные машины. На капоте одной из них сидела кукла-жених. И тут сзади примчались мотоциклы, обклеенные блестящими наклейками, обвешенные искусственными цветами. Мотоциклы эти, якобы как лошади, «везли» квадрацикл. Квадрациклом управляла невеста, Дуська Лысая, которая орала во всё горло, стреляла из игрушечного пистолета одной рукой, а другой рукой сжимала руль. Так будущая новобрачная «остроумно пошутила», мол, все-то думали, что она в розовом, взятом в аренду лимузине сидит, а она вон, оказывается, какой транспорт выбрала. Дуська, как и её подружки, нарядилась в треники от спортивного костюма «Агигас» и чёрный кожаный пиджак. Только невеста приколола букетик цветов к груди, а её товарки не стали, так как это им не положено.

У подъезда их встречали пятеро юношей, одетых в одинаковые сиреневые костюмы, расшитые дешёвыми стразами а-ля горный хрусталь и жемчуг. Среди этих парней стоял и Коля.

— Здра-а-а-авуйте, добры девицы! — наигранно начал один из юношей. — Куда путь-дорогу держите?!

—  Ох-хо! За женихом! —  брутальным голосом ответила невестушка, далеко, кстати, не «добрая девица», а засаленная байкерша-шпана, от которой к тому же разило потом.

— А мы тебе просто так своего друга не отдадим! Придётся тебе за него сражаться! Ну-ка, крикни, как ты его любишь!

— Я люблю тебя!

—  Громче!

— Я-я-я люблю-ю-ю-ю тебя-я-я-я!

— Ага, ну проходите, добры девицы!

Невеста тяжёлыми, бойцовскими шагами направилась к дверям подъезда, с домофоном. И тут же хотела схватиться за ручку, как обнаружила, что она заклеена скотчем. Клоунада продолжалась!

— А-а-а… как? — тупо почесала затылок будущая жена Антона.

— А ты спляши! Тогда и ножницы-чаровницы получишь!

— А то по траве-мураве пойдёшь обратно!

Создавалось такое впечатление, что это собрались горе-абитуриенты из театрального вуза, которых погнали оттуда поганой метлой.

Одна находчивая подружка включила «трек» в своём телефоне, а Дуська давай отплясывать под рок-музыку любимый феминистический танец «Грушка».

Наигранно один из дружков жениха протянул невесте ножницы. Та, высунув язык, разрезала скотч, дёрнула за ручку, как дверь сама распахнулась, все и тут же столкнулись с разгневанными пенсионерами-собачниками.

— Чаго дверь закрыли?! Меру-то знайте!

— Филя, ну у людей Торжество Бытавухи, – заступился кто-то.

Невестушка внимания не обратила, лишь молча вошла внутрь, чуть не сломав шею при этом — было скользко, ведь собачки не могли долго ждать.

Подружки её со свидетельницей во главе тоже прошли под воздушными шариками, уже изрядно обгаженными голубями. Свидетель жениха тоже юркнул в подъезд, деловито и торопливо они с друзьями обогнали свиту будущей новозахомутанной и, улыбаясь, преградили им путь. Чёрная самоделка продолжалась. Тут было предложено на каждой ступеньке назвать Антона ласковыми именами.

— Котёнок! — невеста сделала шаг вверх. — Солнышко! — ещё шаг. — Лапочка! – ещё шаг.

Потом последовали разного рода «малыши» и «золотца». Потом словарный запас иссяк.

— Котёнок! — прошептала подружка.

— Свидетельница, не подсказываем! — противным голосом вмешался свидетель.

— К тому же неправильно — «котёнка» уже называли! — заявил Коленька, который, как и любой современный, нормальный юноша, был просто в восторге от всего происходящего.

Этажом выше бедную, ещё сильнее вспотевшую, невесту ждала следующая клоунада. Ей предложили выпить стакан солёной воды. На следующей лестнице велели мечтательно воздыхать на каждой ступеньке по Антошечке. На пролётах её ждали и рисование совместной жизни, и раздача сладостей друзьям жениха, и тупые загадки, и чего только не было! И калым в виде конфет платили, и загадки разгадывали, решали математические уравнения, пели серенады и йнары, сражались с ракшасами и драконами… И на ступеньках она отплясывала со своей свидетельницей те танцы, на которые она во время сопливо-розовушного конфетно-букетного периода якобы приглашала Антона. «Якобы» потому, что и вальс, и полька уже давным-давно вышли из моды, лет этак пятьсот назад, но фантазия Дуськи Лысой оказалась не безграничной. На каждой ступенечке, на каждом пролёте их ждала очередная клоунада, припорошённая народными фольклорами. Всё это было похоже на игру безмозглых, бездарных актёров погорелых театров. Вконец измученные невеста и её подружки поднялись к заветной двери, двери в квартиру жениха, где ей надо было ещё выбрать правильный заветный ключ, а для этого ещё нужно было сплясать, «дать зуб», побежать с яйцами в ложках, ответить на вопросы-загадки о младенческом возрасте своего жениха, угостить конфетой соседа… Уф! А потом взять ключ, чтобы он ещё к тому же не сразу подошёл!.. Ещё раз… Уф! Дверь открывает улыбающаяся мать жениха.

— Здравствуйте, гости дорогие, добры девицы и красны молодцы!

Тут выходит её муж Федя, отец Антошечки, с… тазом в руках! О нет! Ещё одна клоунада! На сей раз, естественно, потребовалось положить в этот таз самое дорогое, что есть у жениха. Невеста почесала репу, поднапрягла мозги, ударив себя рукой по лбу, встала в эту пластиковую тару. Все захлопали в ладоши, засмеялись и гурьбой направились в комнату Тоши. Невеста забежала в его спальню. Он стоял к ней спиной… И все те мучения, которые Дуська преодолевала добрых два часа, оказались для того, чтобы сейчас увидеть бабёшку, одетую в подвенечный наряд жениха. Это была остроумная, традиционная шутка всех Торжеств Бытавух, которая, несомненно, привела всех в восторг! Невеста выбежала из комнаты, ворвалась в другую комнату, напротив, и тут к ней вышел улыбающийся Антон. Клоунада, чёрная самоделка, под названием «Выкуп жениха» была завершена. Под крики «Горько!» (кто-то кричал по ошибке «Борька!») все выпили икристого пива, а после поехали в «место лишения свободы» — ЗАГС. Там вольная птица, Женщина, будет окольцована. После чего всех будет ждать многочасовая нудная фотосессия, а потом — ресторан!

‍