Страница 2 из 51
Эти «похороны» не были обязательной церемонией, приходили только те, кто хотел. Я предполагал, что кроме нас с Литой тут вообще никого не будет, но просчитался.
Звери воспринимают смерть несколько иначе, чем люди, мы не хороним и не прощаемся с умершими. Поэтому и многие звери первой серии, знавшие о похоронах, вообще не обратили на эту новость никакого внимания. Но некоторые пришли! Причем я чувствовал, что пришли они сами, без принуждения, потому что хотели быть здесь.
Люди меняют нас; иногда это неплохо.
Первым, что я увидел, был Лино. Он лежал на широкой платформе, на которой его и будут сжигать – гробов нам не полагалось. Зверь первой серии замер именно так, как умер, чешуя словно окаменела. Руки его были подняты к лицу, когти выпущены, как и шип на хвосте. Сам хвост застыл изогнутым в какой-то беспомощной нерешительности, будто Лино хотел ударить, но не знал, куда.
Да, он определенно сгорел: его медная от природы чешуя была покрыта толстым слоем копоти. Но такая поза указывала, что он не был связан! Как же его умудрились сжечь?
Я почувствовал, как Лита осторожно дотрагивается до моей руки, и убрал чешую. Моя смотрительница тут же вложила свою руку в мою, но ничего не сказала.
Я обвел взглядом помещение; мне хотелось знать, кто пришел. Присутствие Артема и Титана меня нисколько не удивило – они бы не пришли, только если бы были на задании. Появились даже Виктор и Кэти, которых я давно не видел, потому что Кэти ожидала детеныша. Сейчас с этим, судя по всему, покончено, потому что я не чувствовал в ней иной жизни.
Цербер пришел в сопровождении Егора, что довольно странно – обычно его смотритель игнорировал мероприятия, связанные со зверями. Теперь же Егор стоял здесь, со всеми, и я чувствовал исходившую от него печаль. Ну надо же… похоже, я его недооценил.
Некоторые звери пришли без смотрителей. В первую очередь, это был Оскар – Юлию, которой близился срок рожать, наконец-то попросили покинуть базу. Вообще-то, я нормально относился к Юлии, но вид беременной самки заставлял меня нервничать, так что я был рад, когда она ушла. А Оскар снова работал с нами; я не возражал.
Пришли Алтай и Ева… Алтай знал Лино, они часто тренировались вместе, вместе и играли. Оба обожали гонять мяч по стадиону: Лино – от неумения развлечь себя иными способами, Алтай – от гиперактивности. А вот что забыла тут Ева – непонятно. Я чувствовал, что от нее исходит скорее не грусть, а удивление. Это не ее вина, она ведь почти не знала Лино, так что нет смысла злиться на нее… но зачем она тогда приперлась?!
Но больше всего меня удивило присутствие здесь Лео. Я его уже давно не видел – наши смотрители находились не в лучших отношениях. Лео был неплохой, в этом я убедился, когда мы работали вместе, но и не особо эмоциональный.
Он пришел один, без Никиты, затаился в углу и наблюдал за происходящим. Кто бы мог подумать, что он способен понять такую ситуацию!
Никто ничего не говорил, но неловкости не было. Знаю, на человеческих похоронах принято произносить что-то хорошее о том, кого уже нет. Но сейчас это было бы фарсом. Мы звери, хотя и приблизившиеся к людям. Нам это не нужно…
И все же было кое-что, что я хотел понять, прежде чем Лино навсегда исчезнет из этого мира. Поэтому я отпустил руку Литы и направился к платформе. Моя смотрительница, вероятно, почувствовала, что сейчас мне компания не нужна, и осталась на месте.
Глаза Лино были широко распахнуты, но затянуты мутной пленкой – наверное, так повлиял огонь. Я бы и хотел их закрыть, но было уже поздно… Видеть его таким казалось неправильным. Звери воды не должны сгорать!
Я прикрыл глаза, чтобы усилить другие свои чувства, и сосредоточился на восприятии запаха. Запахи гари, сажи и копоти… Далекий запах дыма… Запах гниения, пока еще совсем легкий, но набирающий силу… Запаха горелой плоти нет!
Я присмотрелся к трупу внимательней; тяжело было воспринимать Лино как труп. Только сажа, никаких повреждений. А вот жабры открыты, они так и застыли поднятыми. Что-то тут не так!
Я выпустил хвостовой шип и поднес его к застывшей руке Лино. Люди за моей спиной заволновались, звери – нет. Я знал их, а они знали меня. Многие из них признавали меня чуть ли не вожаком стаи… даже если стаи нет.
- Кароль, что ты делаешь? – поинтересовалась моя смотрительница. Без возмущения.
- Так надо, - отозвался я. Объяснять было долго, это я буду делать, если мои предположения подтвердятся.
Я осторожно поддел хвостовым шипом пластину чешуи и начать отрывать ее. Мертвая чешуя отходила иначе, чем живая, я это знал по собственному опыту. С тихим, но неприятным хрустом она покинула тело, и, когда появилась кровь, запах гниения увеличился, потому что это была остывшая кровь. Но я увидел то, что ожидал увидеть.