Страница 4 из 81
- Хай, миссис Розен это я, - сказала Таня, протягивая парню руку.
Он как-то вяло пожал ее, и вопреки Таниному ожиданию, не взял у нее чемодана, буркнул что-то неразборчивое и бодрым, достойным собачьих бегов пэйсмэйкерским шагом засеменил к паркингу... Таня со своей сумкой и чемоданом на колесиках еле поспевала, думая про себя: пареньку поручили ее встретить, и он выполняет строго "от сих - до сих", по воспитанию своему полагая, что все политесы - от лукавого. И Таня не сердилась на этого паренька, хотя от быстрого шага ее с чемоданом заносило на поворотах. Она с улыбкой подумала, что если расплести его косички, повынимать сережки из ушей и отмыть от краски бороду, получится тип этакого сердитого студента конца XIX века, в чистом виде народоволец, которому впору Родю Раскольникова играть.
Стью, как звали сердитого студента, доиграл свою роль до конца, когда буквально добежав до своего "плимута" и раскрыв багажник, и не подумал помочь ей закинуть в него тяжелый чемодан.
По дороге в гостиницу сердитый студент все же разговорился.
Оказалось, что Стью год как в Лос-Анджелесе, приехал завоевывать Голливуд с Восточного побережья. Поступал в актерскую школу, не поступил, но пристроился на киностудии администратором. Снимался в массовках, работал декоратором. Теперь снова будет поступать на курсы, всю зиму брал уроки актерского мастерства. Разговорившись, Стью немного оттаял и по прибытии в "Маджестик-Отель" даже помог Тане выгрузить из багажника чемодан.
В общем-то Стью оказался милым парнем, и за то, что он терпеливо ждал ее на паркинге, покуда Таня совершала гостиничные формальности, она решила угостить сердитого студента завтраком.
Стью взял себе омлет, кофе и кусок яблочного пирога.
"Стопроцентный американец", - подумала она, глядя, как одной вилкой, обходясь без ножа, Стью терзает омлет, прихлебывая кофе из фаянсовой кружки. Сама же ограничилась тостами и чашкой зеленого чая без сахара. Надо следить за фигурой: назвалась груздем - полезай в кузов!
Актриса должна страдать. Так что ли великая Анна Павлова про балерин говорила, про сладкую каторгу?
И тосты и чай показались отвратительно-пресными. Это вам не Париж, это Америка! Здесь вкусно покормить никто не умеет!
Таня смотрела, как он ест, и вдруг поймала себя на мысли, что ей очень нравилось смотреть, как ест Павел. Ее ослик - Пашка... И что теперь ей так не хватает любимого мужчины, хотя бы сидеть утром на кухне и смотреть, как он пьет апельсиновый сок... Наверное, в тюрьме сок не дают, да и вообще не понятно, чем их там кормят. Надо Лизку попросить передачу собрать. Хотя нет, нет, и думать о нем сейчас нельзя, а то опять все рухнет. Надо собраться и не раскисать - и никаких воспоминаний!..
Сразу после завтрака поехали на студию, которая оказалась совсем недалеко...
А в приемной у кастинг-директора Аарона Фридляндера Таня расстроилась.
Актрис собралось там что-то около дюжины. Татьяна такого не любила. Не любила ревнивых оценивающих взглядов, высокомерно поджатых губ и умело скрытого хамства секретарш.
В приемной работал телевизор, стояла кофи-машин с разовыми стаканчиками, навалом лежали иллюстрированные журналы.
Таня представилась секретарше, сказав, что ее приглашали на кинопробы именно на сегодня, и уже приготовилась скучать минимум час или два, как из-за дверей матового стекла вихрем выскочил всклокоченный худой еврей, сильно напоминавший Арта Гарфункеля в самом начала его сценической карьеры...
- Вы Таня Розен? - выпалил похожий на Арта Гарфункеля.
- Да, я, - приветливо ответила Таня, не успев отхлебнуть кофе.
- Тогда пойдемте скорее!
И похожий на Гарфункеля потащил ее через бесконечные коридоры, мимо немыслимых декораций и гор всяческих упаковок с самыми фантастическими надписями, вроде "багрового океана" или "кровавой погони"...
Наконец, пришли.
- Это Майк - он наш главный оператор, - махнув в сторону бородатого типа, сказал похожий на Гарфункеля, - а я Эрон, помощник Колина по кастингу...
Теперь все встало на свои места. И Таня успокоилась.
Ей все понятно. Вот вокруг Майка крутятся две девчонки с фотокамерами - ассистентки, будут делать фотопробы в декорациях и в костюмах... Через это она уже много раз проходила. И в этом смысле "Мосфильм" и чешская студия "Баррандов" ничем не отличаются от "Мунлайт Пикчерз".
- Вы читали сценарий? - спросил Эрон.
- Только "скрипт-ин-бриф", короткую версию, которую вы мне присылали, - ответила Таня.
- О'кэй, - сказал Майк, - давайте подберем что-нибудь из реквизита для пробы.
Он указал на длиннющий подвесной монорельс, по замкнутому кругу которого медленно крутились бесчисленные вешалки с платьями, кителями, костюмами, юбками, блузками, форменными и цивильными портками и прочими предметами верхней и нижней одежды... Были тут и индейские пончо... И русские сарафаны... Богатый выбор! Танин опытный глаз приметил и черные гестаповские кителя, от них прямо-таки исходила энергия артистов Тихонова и Броневого и всех семнадцати мгновений родного фильма.
- Подберите и наденьте что-нибудь русское для пикника, - посоветовал Майк, - надеюсь, вы знаете, как жены русских моряков на пикник одеваются.
Майк удовлетворенно цокал языком и пристально разглядывал Таню, ходя вокруг нее и в творческой задумчивости теребя свой подбородок.
- Все хорошо, все хорошо, - повторял он, кивая, - все о'кэй, все о'кэй...
Ассистенты просили Таню садиться и вставать, поворачиваться к свету, четко выполнять их указания и - самое утомительное - постоянно переодеваться и гримироваться. Часа через три фотосъемка закончилась, и оператор взял в руки видеокамеру. Таня с непривычки устала, хотя виду не показывала.
- Так, теперь свободные интерпретации на нашу тему. Прошу приготовиться! Через три минуты продолжим.
Ассистенты потянулись к бутылкам с водой, не подумав об актрисе. Таня сама взяла непочатую бутылку и жадно выпила половину. Силы вернулись, а давно забытые азарт и кураж закружили голову.
Памятуя, что форма, особенно черная, да еще и с золотыми погонами ей очень к лицу, Татьяна, взяла с монорельса вешалку с парадным двубортным кителем, точно таким, какой был у Леньки Рафаловича, и, накинув его на плечи, прошлась туда-сюда перед Майком и ассистентками.