Страница 84 из 88
Лохану достался цветущий островок архипелага, но ему было мало. Пакости тянулись за ним по жизненной дороге, снисхождение брата принимал как должное. Вотан его всегда прощал. Это унижало и развращало. Пришла уверенность: родись старшим, судьба благоволила бы ему. Действительно, он хитрее, изворотливее и всё провернул бы удачнее. Отказ Фриг рубцом лежал на сердце, злобу вымещал на тихой безотказной жене, которая зависела от него во всём.
Вотан предлагал ему вернуться в Альванию, нашёл дурака, когда здесь на перекрёстке торговых дорог золото течёт в закрома само. Он ждал своего часа сменить брата.
Надеялся, что юный Бальдр сядет в лужу в Зеландии. Эти двое стояли на его пути к славе и богатству.
На крохи, которые бросал Вотан со своего стола, Лохан плёл интриги. Прощупывал почву среди дружинников второго плана. Строил козни против свиты Фриг, подговаривая местных бороться с женской вольницей. Амазонкам в результате пришлось вернуться на Айсюсле к магическому озеру, рождённому небесным огнём. Но всё это так от бессилия. Мечта рассыпалась по жизни миражами.
Несправедливость потрясала даже в мелочах. Когда Бальдр привёз невесту из Арконы (генетическая копия Деяниры), все ахнули. Как говорили сами одрусы «не можно глаз отвесть». Фиалковые очи под тонкими бровями затягивали в омут, черная коса змеёй струилась по хрупкой спине. Такие красавицы изредка появлялись в царской семье одруссов. Строптивый характер и упрямство обнаруживались потом.
Свадьба широтой и размахом переплюнула ежегодные ритуальные съезды. Фриг подарила любимому сыну заговорённую кольчугу. На облегчённую бронзовую сетку нашили костяные бляшки, сделав неуязвимым для стрелы.
Скрывать бешенство становилось всё труднее. У Лохана сын подрос для женитьбы только через двенадцать лет. Он потребовал у брата выгодных земель в Зеландии, как свадебный подарок. Вотан отказался награждать безвестного воина. Исходя желчью, младший братец подрезал запасное седло и уехал.
Новость, что Вотан на полном скаку рухнул с лошади, пришла перед съездом в Вальхоле. Лохан рванул на Готланд и позеленел, увидев, что Фриг через неделю подняла мужа на ноги.
Вековая привычка Ахеменидов прятать коварство за угодливой улыбкой помогли скрыть досаду. Вместе со всеми гадал: кто мог испортить подпругу? Но главное было сделано! Лохан видел, как Вотан хорохорился, скрывая приступы боли.
– Давай перенесём ритуал на следующий год, – предлагала Фриг.
– Мне с каждым днём лучше, – нахваливал больной её отвары, – буду как огурчик.
Однако в обычном режиме тот церемонию выдержать уже не мог. Лохан помогал Бальдру и зятю из Хольмграда соорудить высокую колесницу с балдахином. Смотрелось даже респектабельнее, но слухи пошли, запахло переделом.
Все делали вид, что проблемы минут. Поединки собрали кровавый урожай, отгремели похоронные тризны, победители разъезжались. По дороге назад с колесницы сняли трон, Вотан не мог сидеть.
– Отлежусь, и всё пройдёт, – уверял он Бальдра.
Родня волновалась и не спешила по домам. Именно в этой обстановке Лохан нашёл в свите племянника обиженного воина. Вместе они следили за сыном Фриг, который под вечер направился к морю.
Лохан за молодыми не поспевал, присел в кустах перед обрывом, сомневаясь, что судьба подарит случай расправиться с Бальдром и почти задремал, когда вернулся стражник.
– Моя стрела пронзила его в сердце, – заявил тот, – Давай деньги, как договорились!
– Так он же в заговорённой кольчуге, – опешил Лохан.
– Решил искупаться, – хохотнул громила, – Фьють! И кончился неуязвимый воин…
Дурак совсем раскрылся перед тщедушным стариком, а зря. Лохан потянулся к поясу, будто за мешком с монетами, а сам развернулся и одним махом перерезал сонную артерию здоровяку. Тот бесполезно открыл рот и пытался зажать рану, а убийца брезгливо отскочил, чтобы не испачкаться кровью.
Потом удостоверился, что бездыханное тело Бальдра валяется на кромке волны со стрелой в спине, и, оглянувшись, пошёл к себе. Но запутать следы не удалось, сын Бальдра видел убийство отца и даже слышал торг заговорщиков.
Вотан едва не задохнулся от гнева, когда это выяснилось. Вся цепочка событий выстроилась. Лохан струхнул и валялся в ногах, моля о пощаде.
– Замуровать в пещере, – бросил Вотан.
В каменном мешке без света и воды Лохан бился головой, рыча и стеная о яде. Вопли разносило глухое эхо пещерных лабиринтов, накладываясь на плеск подземной реки…
***
От роковой красавицы в Ванадис не осталось ничего. Время и горе избороздили лицо морщинами, волосы поседели, только пронзительные черные глаза, отпугивал по-прежнему. Она похоронила большую часть людей подаренных ей судьбой, когда переехала под крыло Вотана и Фриг.
Сармаха как раз вернулась из последней поездки в Пергам.
– Илионисия умерла, дом продан, – рассказывала та. – Найти Марефу не удалось. Она выдаёт себя за сестру. Все уверены, что Амария жива, если бы я не присутствовала на похоронах, усомнилась.
– Где реликвии? – Помертвевшим голосом шептала Фриг.
– Нашла раба Илионисии, – оправдывалась Сармаха. – Он ничего не знает. Хоронила родня, судьба магического пояса и венца неизвестна.
Ванадис, как близкая советница Фриг, понимала: план вернуть женское единство растаял.
– Ты ездила на Оловянные острова, – влезла в разговор Валкира.
– Да, – Сармаха замялась.
Ванадис отметила сомнение в голосе рассказчицы и переводила взгляд по кругу женских лиц. Фриг явно выпала из разговора, она так надеялась на эту поездку, мечтала распределить знаки амазонской власти между двумя наследницами, ведь жена Бальдра родила ей внучку.