Страница 40 из 128
— Антонио-о… — протянула продюсер, и он живо представил, как вытягивается от удивления ее сглаженное пластическими операциями лицо. — Мой любимый Ру-убин. Рубин, ты руби-ин, драгоценный рубииин. Куда ты исчез так неожиданно, звездный мой мальчик?
— Не важно, куда я исчез, — ответил Антон. — Так сложилось. Я хотел бы вернуться на работу, если это возможно.
— Ну-у-у, Анто-онио… — продюсер нервно засмеялась. — Звездный ты мой мальчик, ты да-аже не представляешь, в каком мире живешь. Конечно, невозможно. Все, милый мой, развалилось, как только ты ушел. Собственно, — ее голос внезапно низким от усталости, тихим, и потерял свою раздражающую резкость, — на тебе все и держалось. Индустрия умерла задолго до, и было понятно — как только ты исчезнешь, все кончится. Ни у кого не хватило бы сил за один день раскрутить новую звезду. А больше дня в переменности ни у кого нет.
— Теперь я здесь. Можно возобновить работу.
— Звездный мой мальчик, драгоценный мой рубин… Боюсь, я тебе не помощник. Я в зоне стабильности, и…
Телефон умер. Просто замолчал, без коротких гудков, без помех. Антон попробовал перезвонить, но сначала услышал тишину, а на второй раз — «набранного вами номера не существует». Привычный мир, где все крутилось вокруг Антона, отверг его, переменность открыла ему объятия.
Антон был ошарашен.
— Пойдем, — сказал он Анне и, взяв ее за руку, повел к выходу.
— Стойте, — нервно сказала продавщица. — Не могли бы вы расплатиться за телефон? Пожалуйста. Он дорогой, у меня столько нет…
Антон почувствовал жгучий стыд — он вовсе не планировал ее ограбить. Он просто забыл. Раньше, до переменности, такие вещи ему просто дарили, чтобы он пользовался ими на публике.
— Да, конечно, — сказал он и, снова оставив Анну, пошел к кассе. Продавщица достала упаковку, просканировала штрих-код, и касса, мелодично пиликнув, соединилась с телефоном по блютуз.
— Подтвердите покупку, — попросила продавщица.
Антон склонился над телефоном, вводя пин-код, а продавщица, вышедшая из-за кассы, подалась вперед, обхватила ладонями его лицо и поцеловала в губы. Он отпрянул, ее острый длинный ноготь оставил бледную царапину на его щеке.
Заскрежетав, касса отпечатала чек
«Простите», — шепнула продавщица. Ее губы растягивались в довольной улыбке.
На улице было почти темно — город окутывал плотный сизый сумрак, и холод усиливался; пахло снегом. Анна куталась в кофту и дрожала на ветру.
— Дай мне минуту, — сказал ей Антон, — и мы пойдем искать гостиницу. Хорошо?
Анна молча кивнула. Он набрал номер мамы, ответила Карина.
— Здравствуйте, Антон Владимирович.
— Карина, дай мне маму.
— Боюсь, ее нет дома.
— Как это? — Антон остановился, и рука Анны выскользнула из его руки. — Она же лежачая, она не встает.
— Ваша мама воспользовалась инвалидным креслом и пренебрегла моими предупреждениями.
— Где она?
— Не могу определить. Инвалидное кресло не оборудовано маячком. В милицейских и медицинских хрониках происшествия с ней не значатся.
— Я скоро буду. Черт, я не знаю, как добраться до дома.
— Составлю вам маршрут. Определяю ваше местоположение.
— Закажи мне такси! Черт!
— Боюсь, службы такси больше не существует. Она не может существовать в условиях постоянного изменения города и резкого обнищания клиентов. Высылаю маршрут, Антон Владимирович. И еще, скажите, что делать с мальчиком?
— С каким мальчиком?