Полоса переменности

— Что?

— Ну, на один день сюда не устроишься — с такой-то охраной.

— Наверное…

— Значит, все эти люди приходят сюда регулярно. Каждый день — на одну и ту же должность, в одно и то же здание.

— Вероятно, так и есть, — Игорь смотрел на мужчин и женщин в серых и синих костюмах, которые деловито пересекали холл. Они шли, расправив плечи, гордо подняв головы, в их жестах сквозила уверенность.

— Сколько тут? Этажей двадцать, не меньше, — продолжила Полина. — И на каждом — множество офисов.

— О чем ты сейчас говоришь?

— Да боже мой! О том, что существуют люди, которых не затрагивает переменность!

Открылись двери лифта, поток занес их внутрь, где они, сжатые со всех сторон дорогими костюмами, вынуждены были молчать. На шестнадцатом их встречала взволнованная секретарша — худая молодая блондинка, затянутая в синюю узкую юбку.

— Быстрее, быстрее, — сказала она. — Быстрее можете? Из-за вас два совещания отложены!

Они побежали по длинному светлому коридору, секретарша умело лавировала между широкими листьями растущих в кадках растений, Игорь смотрел, как мелькают ее стройные ноги в чулках телесного цвета и дорогих туфлях, и ни о чем не думал.

Приемная была полна чиновников. Игорь и Полина вошли в облако роскошного парфюма, протиснулись между дорогими костюмами, секретарша втолкнула их в кабинет и захлопнула за ними дверь.

Кабинет был большой, серо-синий, переполненный мебелью: низкими диванами, журнальными столиками, банкетками и небольшими книжными шкафами, так что больше напоминал зону чилаута в клубе, чем место для деловых переговоров. Массивный письменный стол темного дерева, заваленный документами, терялся среди ковров и драпировок.

Хозяина кабинета Игорь и Полина заметили не сразу: его синевато-серый костюм терялся на фоне мебельной обивки. Когда они вошли, глава муниципалитета отделился от обрамлявшей окно тяжелой сизой гардины и вышел на середину кабинета, указывая рукой на низкий диван. Он был невысоким, худым и двигался легко, будто танцуя.

Игорь сел и, утонув в мягких подушках, почувствовал себя беспомощным, как рыба, попавшая в сеть. Полина осторожно устроилась на самом краешке, и, прямая и настороженная, возвышалась над Игорем. Правая рука главы обхватила левую, сжатую в кулак, его пальцы сжимались и разжимались от нетерпения.

— Ну, покажите же, что у вас там, — сказал он. — Говорят, есть редкие экземпляры.

— Мне сложно судить, — ответил Игорь. — У меня просто оказалось некоторое количество бумажных купюр и пара монет, и если вас это интересует…

— Давайте, давайте, давайте…

Глава присел на край противоположного дивана и уставился на Игоря цепкими темными глазами. С другой стороны смотрела Полина. Игорь выпутался из подушек, встал и выгреб из карманов купюры. Скомканные бумажки свесились из его ладоней, на стол упала одна, потом вторая. Игорю стало неловко, он вывалил все на журнальный столик. Глава привстал и, опершись о столик кулаками, стал вглядываться в деньги, как хищная птица, паря в небе, вглядывается в будущую добычу. Присмотревшись, он осторожно выудил за уголок фиолетовую бумажку:

— Неплохой экземпляр.

— Купюра от третьего февраля, — неожиданно сказала Полина. Ее тон был уверенным, будто она всю свою жизнь занималась бонистикой. Она смотрела на главу серьезно и жестко. Игорь понял: она не уверена, что денег хватит.

— О, так вы разбираетесь? — спросил ее глава.

— Я знаю, что она редкая.

— Да, очень редкая. Не успели их отпечатать, курс скакнул так, что смысла в них не было. Купюры отозвали и уничтожили, но выяснилось, что первая партия уже ушла и пара сотен попала в обращение. Сколько вы за нее хотите?

— Сначала нам нужна информация, — сказала Полина.

— Сначала? — глава изумленно поднял бровь. — А потом?

— А потом посмотрим.

— Хм. Ну, хорошо. И что же за информация вам нужна?

— У меня пропал ребенок. Мальчик. Сын. Шесть лет. Я думаю, он может оказаться в одном из детских домов, или приютов, или… Я не знаю, что у нас сейчас есть. Я хотела бы, чтобы вы проверили по базе, где он. Его зовут Сережа. Сергей Звонарев. Сергей Игоревич. Шесть лет.

Полина мелко покашливала, ее глаза бегали из стороны в сторону, словно у виноватого человека. Она выглядела жалко.

— Слушайте, — сказал Игорь главе, — мы понимаем, что есть официальная процедура. Но вы же можете задействовать свои каналы, тем более, что такой купюры вы больше ни у кого не найдете.

Игорь протянул руку, схватился за уголок банкноты, которую глава держал в руке, и потянул к себе.

— Что вы делаете?! Порвете! — вскрикнул глава.