Страница 3 из 182
Как правило, доставив груз по месту назначения, возвращаясь обратно «пустым», он не гнушался их скромным гостеприимством и, наведываясь «на огонёк», частенько оставался на постой чтобы, смыв дорожную пыль, провести время в весёлой компании за чаркой вина.
Бывало сворачивал он и к «Рембазе», на день-другой, чтобы подремонтировать автомобиль и передохнуть от долгих разъездов - благо рядом с недорогим и не особо затейливым ремонтным комплексом притулилось небольшое село, с одноимённым названием.
Селение как говориться не бог весть какое, но недостатка в женском обществе не испытывало - зачастую имелась возможность разнообразить свой досуг. Среди местных дамочек нередко попадались любительницы острых ощущений, весьма падкие до быстрой любви и ласки, приваживающие в свой дом одиноких странников типа Жорика. В основном это были те женщины, мужья которых в послеперестроичные годы разъехались по крупным городам России на заработки и подолгу не навещали своих ненаглядных.
Вот во время одной из своих побывок Жора и заприметил молодую привлекательную селянку.
Выяснив что зовут её Лена, что мужа у неё нет и никогда не было, он решил приударить за приглянувшейся ему сельской красоткой. А почему бы и нет - незамужняя женщина приятной наружности, да ещё и дом с подсобным хозяйством имеется. Что ещё залётному водиле нужно?
Местные охотно выложили ему, что после окончания школы она ездила в город, поступать в институт, где, отучившись какое-то время, «нагуляла» ребёнка и вернулась обратно в село, к маме, уже беременная. Также ему было известно, что сейчас, после смерти матери, Лена ведёт домашнее хозяйство одна с десятилетним сыном.
Узнав все интересующие его подробности, Жора зачастил к ней с визитами, всяко выказывая при этом своё глубокое почтение и повышенный интерес к её персоне.
При каждой встрече, даже «случайной», он пытался одарить Лену дорогими подарками, но так и не смог произвести на неё должного впечатления. Всегда получал «от ворот - поворот».
Лена знала, что он выпивоха и бабник, любивший повздорить во время своих празднеств. Холостой ведь, безответственный, одним словом - баламут.
В очередной раз уйдя в пьяный загул, «доблестный труженик рулевого колеса и монтировки» с собутыльниками, наглым образом, среди ночи вломился на Ленин участок и не дожидаясь, когда ему снова укажут на ворота, направился к крыльцу.
Еле сдерживая какое-то сумасшедшее, остервенелое желание обладать этой неприступной женщиной, он решил действовать грубо и напористо.
В пьяной голове Жоры, замутнённой алкоголем, ещё вполне отчётливо звучали обидные замечания его дружков - любителей угоститься за чужой счёт: «Ты мужик или кто?! Что ты перед ней стелешься? Было бы перед кем, она ж давно уже не девочка - ребёнок имеется, а всё принцессу из себя строит. Другая б рада была что не обошли вниманием, а эта кочевряжится. Видно цену себе набивает, а ты за ней бегаешь как собачонка».
Когда речь заходила о Лене, они не скупились на уничижительные эпитеты в её адрес, стараясь отвратить Жорика от предмета его вожделений. Понимая, что семейные узы, к которым тот всячески стремился, могут лишить их такого щедрого и верного спонсора, не чуравшегося ни одной тусовки, если дело касалось выпивки.
Прежде чем войти в дом Жора украдкой заглянул в окно.
- Да чо ты ныкаешься? - донеслось сзади. - Небось не маленькая, понимать должна что тебе от неё надо. Если по-хорошему не поймёт - припугнём её посерьёзнее, глядишь и нам чего обломится.
- Я ща сам кого-то пугну, - зло осклабился Жорик, - мало не покажется.
- «Сопатый», со мной пойдёшь, - обратился он к высокому парню, окинув недобрым взглядом свою братию, - а вы пока тут побудьте, на шухере.
Лена уже спала и не сумела дать достойный отпор неожиданно навалившимся на неё двум мужикам, которые, дыша перегаром, быстро заткнув ей рот, прижали к кровати…
Надругавшись над молодой хозяйкой, Жора застращал Лену тем, что спалит всё её имущество вместе с ней и ребёнком, если кто узнает о случившемся безобразии. После чего, ссылаясь на обуявшую его страсть, вызванную переизбытком чувств и как бы показывая своё великодушие, сделал ей предложение о совместном проживании.
Лена, едва прикрытая напрочь разорванной ночнушкой, свернувшись калачиком и поджав ноги чуть не до подбородка, уже не силясь унять бившую тело дрожь, скривилась от отвращения:
- Ну и сволочь же ты! Справился... теперь доволен?
- Значит, с городскими пижонами хвостом крутить, это нормально! - зло пробурчал Жора. - Чем же я хуже? За меня любая пойдёт, только свистни. А я, вот, тебя выбрал.
Всё произошедшее казалось Лене столь чудовищным и омерзительным, что путало все мысли.
Ей было противно состояние унизительной подавленности и вынужденной покорности, но внезапно нахлынувший страх за сына сковал её волю. Нашарив откинутое на спинку кровати одеяло, она укрылась им с головой, скрывая свой стыд и беспомощность.
Жора воспринял её затянувшееся молчание как знак согласия и нащупав под одеялом её оголённое бедро заявил:
- Ну вот и добренько! Не боись, со мной не пропадёшь, заживём не хуже других. Вон оно как ладно всё получилось, а ты упрямилась.
С тех пор, как ни в чём не бывало, он перебрался в дом Лены и стал с ней сожительствовать на правах мужа.
Первое время, стараясь загладить свой гнусный поступок, Жора проявлял неподдельную заинтересованность к её желаниям, нуждам и потребностям, даже косметический ремонт дома затеял, убеждая Лену в серьёзности своих намерений.