Страница 80 из 122
- А мне так больше нравится, - резонно отказался он, ладонью скользя по прекрасным формам. – Хочу запомнить каждый миг. В жизни не встречал краше тебя.
- Врёшь, да?
- Ей богу, нет, - искренне ответил Дима. – И знаешь что…
Он вдруг задумался, почему второй раз теряет голову при виде Магдалены? Что такое есть в ней, сводящее с ума его, довольно опытного ловеласа? Отвязный секс? Вряд ли, бывали в прошлом встречи и более … хм… раскованнее, скажем. Нет, тут нечто другое, не только физиология… Не столько физиология… Хотя, нет, как раз физиология… Только не обычная, сильнее простого инстинкта размножения… Нечто гораздо более сильное влечёт его к этой девушке.
- Лена, почему ты пришла ко мне в купе? От скуки? – ляпнул Мухин.
И тотчас сообразил, что сказал оскорбительную гадость. Он аж похолодел, готовясь к взрыву негодования и прикидывая, как вымолить прощение.
Приступ внеслужебной бдительности
И опять он не угадал! Эти женщины - сам чёрт не разберёт, что ими движет. Лично Мухин, скажи ему дама в лицо, что он пошёл на близость с ней, движимый скукой - вспыхнул бы сухой хвоей. А гордая правнучка знатного шляхтича звоко расхохоталась, и только.
- Димочка, ты прелесть, какой простой, - обаятельно улыбнулась Магдалена, беря его лицо ладонями и целуя в губы. – Поэтому и выбрала. Единственного из тысяч, которые суетились вокруг. Если бы могла, опоила, чтобы никуда от меня…
- За что выбрала?
- Не понимаешь? А скажи, многие за тебя замуж хотели?
- Ну… - Мухин задумался.
Сколько у него было пассий? Десятка полтора, не больше. Замужних примерно половина. И ведь, точно, почти все говорили, что позови он – бросили бы устроенную жизнь, уехали с ним на край света, на ту же заставу.
- Вот видишь, - как прочитала его мысли Магдалена, - а это потому, что они чуяли в тебе настоящего мужчину. Таких мало. Считанные единицы.
Мухин выпростался из её объятий, сел, по-турецки скрестив ноги. Объяснение Лены смутило его. Он потребовал объяснений, долго слушал, спорил, доказывая свою обыкновенность, но постепенно проникался убежденностью девушки. Толкование поступков, его повседневного поведения – хотя, долго ли инспектор Ордена, сестра Магдалена Баторина, с ним знакома? два дня с половиной, считая поезд – в её трактовке выглядело убедительным:
- Ты цельный. Твои твердокаменные убеждения и заблуждения не нуждаются в сторонней поддержке. И ты готов нести ответственность за свои решения…
- Ты тоже хочешь выйти за меня?
А вот этого говорить, как оказалось, не следовало. Магдалена поднялась с ложа, завернулась в простыню и направилась к ванной комнате. Чувствуя, что ляпнул бестактность или глупость, Дмитрий Сергеевич рванулся за ней, ухватил за плечо, развернул к себе:
- Лен, я же всерьёз.
- Пусти! - сбросила она его руку с плеча, вбежала в ванную и заперлась.
"Ну, нет, - возмутился Мухин, - так дело не пойдёт! Я тебя обижать не собирался!" Он выдавил дверь – защёлка со звоном покатилась по кафелю - рванул прозрачную занавеску, шагнул под душ. Магдалена ударила его в лицо и в кадык – дыхание пресеклось, но Дмитрий Сергеевич успел схватить её в объятья и прижать к стене, ногой заблокировав колено, направленное в самое уязвимое и натруженное место. Вырваться из его медвежьей хватки оказалось невозможно, а щипки и царапанье ногтями капитан сносил стоически. Укусить его тоже не удалось – наклонённая вперед голова обезопасила все мягкие части лица. В бессилии выдрав зубами клочок волос, девушка сдалась:
- Пусти!
- Я не хотел обидеть. Дай слово, что объяснишь, с чего завелась.
- Я никогда в очереди не стояла и стоять не буду.
Помирились они тут же, в душе. Потом в постели. Потом, изнемогшие и усталые – уснули. Среди ночи Дмитрий Сергеевич проснулся от дикой жажды. Слабый свет долетал с улицы, позволяя ориентироваться в темноте Разметавшаяся Лена сладко посапывала. На цыпочках добравшись к холодильному шкафу, Мухин набросал в стакан кубиков льда.
В ожидании, когда те растают, вернулся в спальню, посмотрел на девушку. На душе стало тепло и уютно. Раз его не вербуют, значит, и не собирались. Следовательно, он интересен Лене, а не орденке Баториной. Как мужчина, а не как сотрудник Особой Экспедиции. После этой пары силлогизмов подозрения улетучились бесследно, а вопрос с избранницей показался решённым:
"Лена выбрала меня… А я дурак, не решился тогда, при первой встрече… А ведь она мне сразу понравилась… Мы пара… Боже, как она красива! И умница… И решительная. В поезде сама, и здесь. Не побоялась слухов, косых взглядов. Вот интересно, как она вошла в номер? Так просто её бы не пустили. Показала удостоверение? Или поработала отмычкой?"
Дмитрий Сергеевич отпил глоток ещё теплой воды, поморщился, раскрутил стакан, чтобы лёд быстрее таял. Чересчур сильно, немного воды выплеснулось на дамскую сумочку. Он поставил стакан на стол, поспешно схватил сумочку, смахнул капли, потянулся за простынкой, чтобы вытереть насухо.
- Что ты ищешь?
- Ничего, просто воду пролил, хотел промокнуть…
- Дай сюда!
Нагая Лена вырвала сумку, раскрыла, глянула внутрь.
- У меня нет привычки шарить по чужим карманам…
- Как ты посмел обыскивать!
Стервозные интонации, свойственные сестре Ордена, подозрительной и принципиальной Магдалене Баториной, возбудили в Дмитрии Сергеевиче погашенные было подозрения. Он, полевой агент с правами следователя, снова вспомнил циркуляр с предостережением: "чрезвычайный интерес Ордена к сотрудникам Особой Экспедиции".