Страница 39 из 122
Мухин кипел от гнева. Ему казалось, что столь пренебрежительное отношение заслуживало резкого ответа – ведь даже формального согласия не спросили! – поэтому недовольство он скрывать не стал, заявил прямо в лицо фон Бока:
- Я готовился воевать, а не слежку вести! Я боевой офицер! И…
- Душа моя, Дмитрий Сергеевич, вас потому и выбрали. Додуматься вылить опасного ходока, словно суслика из норки – ваши слова? - незаурядно. Нам требуются люди с творческим подходом. Командовать придётся постоянно, и не взводом там, ротой, заставой или батальоном. Курс прослушаете и узнаете, на что способны ходоки. А теперь извольте получить приказ у секретаря! Не смею задерживать.
Голос статского советника звякнул командным металлом. Фон Бок стоял и смотрел на капитана Мухина так пристально, что тот почувствовал – препирательства бесполезны. Единственный способ избежать службы в Особой, Шестой Экспедиции, о которой он практически ничего не знал, это подать просьбу об отставке. Но что делать на гражданке потомственному офицеру?
"Не буду горячку пороть", - смирил себя капитан.
Щёлкнув каблуками, он развернулся и вышел, чеканя шаг.
Один шанс для двоих
Киселёв волновался. После отправки подробного письма начальству минуло три дня, но ответ не пришёл. Шифровка не могла остаться без внимания, значит, либо пропала, либо была перехвачена. А ходок от безделья стал вести себя странно. Демид принёс от него длинную рукопись, где обосновывалось и пояснялось совершенно невероятное то ли открытие, то ли изобретение – портал. Собственно, суть-то, как раз, была предельно ясной, и выгоды были видны, как говорится, невооружённым глазом, но на разработку ходока требовалось разрешение руководства.
Пришлось повторить отправку шифровки, предусмотрительно сделанной на трёх языках, только по другому адресу. Это письмо произвело нужное действие – ответ пришёл к вечеру того же дня в виде одной цифры условного кода, которая означала: "Предложение одобрено и разрешено к исполнению". Киселёв так обрадовался, что тотчас направился в соседний подъезд и появился в комнате ходока, улыбаясь во весь рот:
- Поздравляю, Руслан Игоревич. Руководство согласилось дать вам, и… - тут он выдержал паузу, понизил голос, как заговорщик, - и мне, чтобы вы знали… Да, один шанс на двоих. Надо оправдать доверие. Я, видите ли, проникся к вам доверием сразу, ещё на вокзале, но чего стоило убедить их! – он воздел палец к небу, - вы даже близко не представляете. Знаете, чем я взял?
- Чем?
Аспирант с любопытством следил за Киселёвым, которого как подменили. Сняв котелок, перчатки и белый шарф, особист небрежно бросил их на стол, а не уложил аккуратно, как обычно, друг на друга. Глаза блестели чуть ли не лихорадочно, отчего прямоугольные золотые очки казались прозрачнее. Речь ускорилась, московский говор стал заметнее, а баритон звонче:
- Обещанием дать теорию вашего, как вы назвали, э-лек-три-чес-тва… Между нами, Орден, он настолько недостойно себя ведёт, так тиранит Российскую Империю, что давно уже вызывает гнев у… - палец вновь устремился вверх. - Если вы дадите технологию, которой нет ни у кого, даже у Ордена – Россия будет на коне. Вы патриот?
Киселёв перестал расхаживать по комнате, стукнул тростью, в упор уставился на Руслана. Тот заволновался. Россия, в которой он жил, сравнения с Европой и Америкой не выдерживала, а на доллар с евро только что не молилась. Недостаток крутых машин, навороченных пи-си, ноутов, мобил, смартфонов, да всего, что символизировало прогресс - раздражал до ужаса! Пределом мечтаний в кругу молодых ученых было удачно свалить в штаты, где бабла всем и каждому платили немеряно, а машины стояли дешевле грязи.
С другой стороны, Руслана, который прилично играл на гитаре и в универе даже пел сольно, злили тамошние реперы, в безразмерных майках и джинсах, что едва не сваливались с жоп. Типа, продвинутые афроамериканцы! Да обычная безголосая гопота, которая, единственно, что умела, это держать ритм и причитывать чушь на английском! И она влёгкую становилось кумиром как в тупых штатах, так и среди отечественных быдлофанов!
"Любить нищую Рашу? Щаз!"
Однако признаваться в пренебрежительном отношении к Родине аспиранту показалось опасным. Киселев, по сути, кэгебешник, чекист – наверняка, фанатично предан "царю и отечеству". Так, кажется, звучала формула из какого-то сериала про благородных белых офицеров? И Руслан торопливо подтвердил:
- Конечно, я за великую Россию!
- Тогда вы понимаете, как многим страна рискует, спасая вас от Ордена. Его вездесущие шпионы не дремлют, увы. Поэтому нам придётся оборудовать лабораторию в укромном месте. Без связи с внешним миром. Вы готовы?
- Что, в крепости на острове, как Монте-Кристо? – щегольнул образованностью аспирант и пояснил свою обеспокоенность. – Мне понадобится оборудование, материалы, железо, медь, химреактивы… Приличная металлообработка, токарь там, фрезеровщик. А химреактивы, бакелит, а лаки? Электричество, это же вам не баран чихнул!
- Я буду доставлять, по заявке и по мере возможности. Меня назначили куратором проекта. Времени на подготовку обещанного вами новшества отвели мало, месяц-два, так что список самого необходимого представьте к вечеру. Вылетаем в четверг утром. А теперь, извините, спешу.
Киселёв натянул перчатки, набросил на шею белый шарф, угнездил котелок, слегка примяв аккуратную стрижку, тотчас слегка приподнял его, склонил голову в кивке и вышел, оставив аспиранта в состоянии раздрая:
"Блин, надо сразу две электромашины делать, генератор и двигун… Якорь и статор сейчас заказать? Успею, что там чертёж сделать… Обмотку? Простую петлевую навью, лак для пропитки сварю… Проволока нужна, много…. Ну, за месяц управлюсь, потом покажу пару фокусов и разведу на подготовку портала… Блин, в какую тюрьму они меня запрут? Понятно же, что в город выпускать не будут. Во как, прямо-таки программа защиты свидетелей! Тогда и я маскировку наведу. Башку побрею, бородку оставлю…"