Страница 33 из 122
Или наднациональную мафию. Да-да, именно всепланетного "братка", который "крышевал, разводил, включал счётчик" провинившимся государствам, будучи уверенным, что никто против него и рыпнуться не рискнёт. Собственно, так и было.
Лучше всех стран устроилась Португалия, которую Орден избрал своей резиденцией. Балканская мелочь помалкивала, нещадно потрёпанная Аксумским царством, Испания никак не могла решить, с кем ей выгоднее, Франция проституировала перед Англией, а Швеция пыталась удержать под собой лопарей, норгов и прочих северян, ностальгируя по древней славе.
Африканцы, индусы и разнообразные азиаты, да и турки - хотя численность имели нехилую - особой роли в этом мире не играли. Рискни кто из аутсайдеров, русским пришлось бы тратить время и силы дважды: сперва истребляя тупые орды, а потом ещё и захоранивая побитых.
Германия вела себя намного осмотрительнее, держась русских, как союзников. С нею Россия, напади кто из европейцев - после войны только усилилась бы за счёт репараций. Мощью вооружения, боеспособностью наземных и воздушных соединений армия Российской Империи, похоже, превосходила всех.
"Кроме, опять же, Ордена, - сделал вывод аспирант, без сна ворочаясь на постели, - у того всё самое лучшее, самое новое. Понятно, за счет чего. Он скупает мозги по всему миру! Может, я дурака свалял? Поселил бы меня Орден в их Силиконовой долине, башлял бы немеряно…"
Аспирант припомнил свои мечты свалить в Штаты, где учёным платили бешеные, по его представлениям, деньги. Но здравый скептицизм тотчас внес коррективы, напомнил, что там американцы заключали договоры с полноценными гражданами РФ, а здесь его арестуют, как бомжа, и заставят работать бесплатно.
- Однако! Тут шибко думать надо! – с нарочитым акцентом выразился Руслан на манер чукчи, героя старых анекдотов, которыми маленького его потчевал покойный дед со стороны матери вместо сказок на сон грядущий.
После долгого размышления юморить ему расхотелось. Перспективы выглядели скверно:
- Ни хрена Российская Империя меня не защитит, и зря я губу раскатал, что дадут лабораторию. Зачем, если можно держать в рабстве до самой смерти, как в сталинских шарашках? А вероятнее, струсят, сдадут они меня Ордену, не рискнут. Как им оправдываться, что электричество сами открыли, какого гения предъявлять? Некого, - сам себе сказал он, - нет в их колоде такой карты.
Гордость за себя, обладателя неведомых для этого мира знаний, на миг вернулась, но Руслан Игоревич Рослов, как учёный, имел привычку анализировать все вероятности. Она, привычка, и сработала, привела к финальному неутешительному выводу:
- Получается, я могу стать причиной конфликта России с Орденом? Блин, это уже политика, где решения принимаются на высшем уровне… Охренеть! А императору оно нужно, рисковать страной ради неизвестно чего? Ой, ё… Что же я замутил? Тут полный трындец! Им дважды невыгодно меня Ордену сдавать – те новые знания получат, плюс, я же настучу, что Раша раздумывала, не оставить ли себе. А труп не проговорится… И что меня грозой не убило сразу?
Слёзы жалости готовы были пролиться, когда аспиранта торкнуло: "Надо в темпе маркетинг делать! Нарисовать перспективы, чтобы купились, чтобы поверили! Эх, пару бы, тройку фокусов, - и желание выжить так напрягло память, что искрой сверкнула дельная мысль. – Генератор! Он же в тайге лежит!"
Как ни странно, после мыслей о смерти настроение Руслана поднялось. Напевая под нос неформальный гимн факультета: "Нам электричество пахать и сеять будет", он за два часа настрочил разборчивым почерком целое эссе. А потом растолкал дремлющего Демида:
- Эй, господин жандарм, срочно передай письмо Семёну Михайловичу!
- Какой я тебе жандарм, чего мелешь? – окрысился тот, но конверт взял.
Аспирант облегчённо вздохнул, глядя в спину здоровяка. Он был уверен на все сто, что смерть примет от руки Демида, если написанный для Киселёва и высшего начальства "рекламный" текст сработает наоборот. И этот страх порождал странное желание посадить бесчувственного бугая на своеобразный электрический стул. Чтобы мощность разряда была, как у хорошего шокера – не убивать, не вырубать, а внушать почтение к образованным людям, причём, именно к Руслану:
- Чтобы ты вместо лягушки Гальвани подрыгался!
Будни региональной канцелярии
Каиркенов подписал квартальный отчет и вернулся к докладной записке. Собственно, можно было подать рапорт, но сухое изложение недавних событий претило Ильгизу Кадыровичу, тем более что он сам принял участие в непростой поимке ходока. Начальник Томской региональной канцелярии, положа руку на сердце, с удовольствием размялся – старый конь, извините, кадровый полицейский - борозды не испортит!
Само собой, намётанным глазом он не только заметил непростые отношения начальника заставы с штабным майором, но постиг их суть и постарался детально оценить правоту участников. Первым о конфликте упомянул Антон Ханаев, хотя верить тяжело раненому на слово – Каиркенов остерегся.
Однако близкое знакомство с пограничными офицерами подтвердило – майор беспардонно, что называется, "катил бочку" на капитана. Ильгиз Кадырович виды видывал и прохиндеев, паркетных шаркунов, карьеристов – определял мгновенно, по льстивой манере общения. Штабной вызвал у начальника Томской канцелярии отвращение, как и у Газаева, командира "сомов". Зато молоденькая инспекторша Ордена, пороху не нюхавшая и смерти подчинённых не пережившая, на приторную любезность бездельника Воронова купилась, обманувшись суровостью Мухина.