Страница 47 из 164
Диэн лар Шиан был вынужден последовать за ним, стараясь на расстоянии поставить ограждающий щит на друга, который по своему обычному безрассудству, не удосужился этого сделать. И, как оказалось, очень даже во время это сделал. Направляя своего коня на взятие препятствия в виде специально для этого поваленное дерево, принц не рассчитал силу рывка и чуть не вылетел из седла. Но стараниями догоняющего его лар Шиана, державшего жёсткий щит, удержался на спине благородного животного. «Балбес!»-подумал Диэн. –«Когда-нибудь он сломает себе шею. Неужели этот мальчишка никогда не повзрослеет? А ведь старше меня на три года! И пора бы …»
***
Остар ослабевшей рукой вытер кровь, капающую из носа на белоснежную рубашку, и откинулся на спинку кресла. Снова пусто. Третий месяц он каждую третью ночь старается найти Рину, используя её кровь и тратя свою при напряжении поиска. Третий месяц он не может спать спокойно, уговаривая себя не терять надежду. Его девочка, его малышка жива и с силой, в этом он совершенно уверен, но найти её не может, как ни старался. Несколько раз отец присоединялся к поиску, но и в этом случае ничего не получалось. Кто-то или что-то намертво перекрыло все отпечатки дара Рины. На неё словно колпак невидимости одели. Лишь в поле магии оставалась метка о том, что девушка жива и с ней всё в полном порядке. Более того, Остар чувствовал, что её потенциал немного подрос. Но это была просто метка жизни, говорящая о том, что данный маг не покинул этот бренный мир, что его сила не исчезла, не пропала. Однако для пространственного поиска этой метки было недостаточно.
-Опять ничего?- рука матери приняла окровавленный лоскут материи из рук сына.
-Да, мама, ничего.
-Устал?- Мирта заботливо положила руку на его лоб.- Давай, помогу немного.
-Не навредишь себе и моему маленькому братику?- Остар кивнул на живот матери.
-Мы же осторожно. Расслабься, сынок.
Остар послушно обмяк в кресле. Мирта, не разрывая тактильного контакта, стала потихоньку вливать в сына те крохи силы, что смогла утаить от мужа. Он принял их, немного покрутил внутри себя, словно в центрифуге, стараясь не сильно плескать по сторонам, и вернул матери. Такой странный обмен они повторили несколько раз. Закончился он тем, что Остар полностью вернул «взятую взаймы» силу, но при этом его резерв был восстановлен полностью. Молодой маг не понимал, почему такое получается. По правилам магии и математики этого не могло быть, ведь при переливании силы из одного человека в другого происходило складывание, а вот когда принявший отдавал взятое обратно и снова принимал от партнёра, происходило умножение. Так, как если бы мать дала ему одну монету к уже имеющейся у него, а он вернул ей обе, она, подержав их у себя, отдала сыну не две, как положено при сложении, а десять золотых, применив умножение. Такое действие было не понятно и странно. Этого они не проходили в Академии. И вряд ли кто-то ещё заметил этот парадокс.
Мирта легко поднялась с кресла и направилась к двери. Уже взявшись за ручку, она посмотрела на сына.
-Ты не говорил отцу о том, что мы сейчас делали?
-Нет, мама. Не говорил и не буду. Пока не разберусь со всеми непонятными вещами. И не найду Рину. Для меня сейчас это важнее, чем всякие магические казусы.
-Спасибо, сынок, –она легкой походкой покинула кабинет.
Остар посмотрел ей вслед. Его мама в последнее время изменилась. И достаточно сильно, как только отец не замечает очевидных вещей. Всегда немного бледноватая кожа Мирты стала приобретать оттенок лёгкого золотистого загара, изумительные густые волосы ярче отливали на солнце, глаза стали светиться счастьем и радостью, походка приобрела девичью лёгкость и грациозную стремительность. Скорее всего, такой или почти такой она была до потери своей силы. Если его матушка становится неотразимой красавицей, то как же он, Остар может ограбить свою любимую?! Неужели Рина после ритуала станет бледным слепком самой себя, словно мраморная статуя, сохранившая прелесть, но утратив огонь жизни? Нет, он хотел владеть прежней Риной. Пусть строптивой, ветреной, упрямой, смешливой, печальной, но такой живой! Задумавшись об этом, он не услышал, как отец несколько раз окликал его, зайдя в кабинет, чтобы узнать о результатах очередного поиска. И только тогда, когда почувствовал, что его трясут за плечо, поднял глаза и увидел обеспокоенное лицо отца.
-Остар! Я уже несколько минут пытаюсь добиться от тебя хоть какого-нибудь отклика. Что, опять пусто?
-Да, отец, снова ничего,- он машинально провёл руками по рубашке, стирая следы крови бытовушкой. –Надо придумать что-нибудь новое. Все традиционные средства за эти три месяца мы испробовали. Необходим нестандартный подход. Те, кто причет Рину, рассчитывали именно на такие наши действия. И надо сказать преуспели. Мы, точнее я, словно слепые котята. Тычимся в стену в одном и том же месте, а толку никакого.
-На днях увезу мать в замок к бабушке, пусть она там поживёт. А сам наведаюсь ещё раз в Академию. Не проходит у меня чувство, что магистр Виллиус что-то от нас скрывает. Если не удастся там ничего разузнать, направлюсь к королю за разрешением сканирования памяти лар Дике. Девчонка ещё не умеет ставить щиты. Может, хоть из неё что-то сможем выудить. А если и тут будет провал, то напишу прошение на осмотр памяти самого главы школы.
И Киан лар Мирион стремительно вышел из кабинета. Остар посмотрел ему в след, задумчиво качая головой. Он уже чувствовал, что ничего путнего и полезного из визитов отца не получится. Интуиция просто вопила о том, что Рина не будет найдена до тех пор, пока сама того не пожелает. Парень закрыл лицо руками и словно молитву повторял про себя: только бы она всё это время не подвергалась риску, только бы её никто не обидел, только бы вернулась, пусть через год, два, но пришла к нему, Остару. Он чувствовал, что после своего отравления Рина стала совершенно другой. Из наивной маленькой деревенской аристократочки она неведомым образом превратилась в уверенную в себе, спокойную, умудрённую некоторым житейским опытом девушку. Как и каким образом это произошло? Что случилось с её душой, пока выводили яд из тела? Ответов не было. Их могла дать только Рина, но она была недосягаема даже для самого невинного разговора, самого настойчивого зова. И поделать с этим пока ничего не было возможно.