Помятые игры

            Смайлик сделал так, что два трупа восседали, облокотившись на стену спиной в обнимку, как заправские алкаши после трехдневной попойки, которые и обнимаются только, чтобы подпереть друг друга и не завалиться. Посмотрев на инсталляцию с горькой усмешкой, он понял, что сегодня день не возврата. Именно предчувствие развязки его преследовало на протяжении всего дня, да что там дня, волнение с сомнениями и неведомыми страхами, пусть и совсем не заметные приходили уже давно. Прямо как у старых собак, которые чувствуют приход собственной смерти и потому уходят умирать в одиночестве. Только тут не смерть, а что-то более глубокое, причудливое и вместе тем горькое до жажды всеобщего апокалипсиса. Смерть от старости, совсем не то, что разочароваться и разувериться в собственном существовании и собственном я, когда ты еще вполне себе молод и по идее все еще впереди, но будущего нет, потому что ты все испортил, изуродовал, искрошил, разорвал себя изнутри, взяв за благо саморазрушение, сублимирую не в ту сторону и неверуя окружающим; упустил абсолютно все шансы, а твои старые цели и мечты, которые появились в таком уродливом водовороте, разбиваются, рушатся и ты понимаешь, что они все это время были бессмысленны и пусты, совсем не то что на самом деле нужно. Именно так все и произошло.

            Определенно, это должно было когда-нибудь случиться, любое дерьмо когда-нибудь да всплывет. Оно никогда не пропадает, а лишь накапливается и потом бьет фонтаном из трубы, на потеху всем окружающим, находящимся в не пределах зоны вони. Из этого завитка Смайлику точно уже не спастись, квартира его и будет заполнена бог еще знает сколькими мертвецами, а они как известно привлекают не только мух. И что теперь делать? Что? Он аж погрустнел, возбужденное состояние сменилось апатией, а вместе с тем с осознанием полной своей безысходности и ничтожности. Завтра, послезавтра, через неделю его поймают и все будет кончено, каталажка, следствие, суд и пожизненное. Он вернулся в комнату к Бити, грустно так, пронзительно взглянул на связанного друга и, вскинув еще не очухавшуюся Лоули понес в ванную. Скинул ее там на холодный кафель, затем зачем-то поднял вновь и переложил размякшую девушку в саму ванную и долго потом разглядывал, достал из кармана джинсов окровавленный нож, постоял еще в раздумьях и все-таки решил, что с ней можно и даже нужно повременить, пусть лежит себе связанная, а сейчас у него есть дела по важнее.

            Смайлик вернулся опять к Бити, который сначала, увидев друга в проходе комнаты успокоился, расслабил плечи, а глаза его стали насмешливы к еще живому парню стоящему перед ним на корточках, но когда этот самый дружище, человек знакомый, проверенный и самый добрый на вид, жестоко исколол вломившегося в их квартиру придурка из шайки Босса, Битины глаза расширились, а удивлению его не было предела, и все же он продолжал еще думать, что все будет окей. Сейчас же, пока улыбчивый паренек утаскивал труп, а затем спокойно так, даже с какой-то грустью, унес куда-то бездыханную Натали и вернулся как ни в чем не бывало обратно, сел на раздвижной диван-кровать у стены, закурив сигарету с самым рассеянным видом, в нем поселилось непонятное чувство тревоги.

            -Нет, ман, я просто сам выпал в астрал и не знаю с чего начать,- произнес было Смайлик, затягиваясь, но сразу за этим замолк.

            Бити, не двигаясь, недоумевающе и ошеломленно разглядывал человека перед собой. Он ни как не мог взять в толк, почему его мало того еще не развязали, но даже скотч со рта не содрали. Что-то тут дело совсем не чисто, вот только почему и что происходит на самом деле не представлялось возможным. Да и как? Голова после кровожадов Босса кружилась и гудела не на шутку. Эти ублюдки уже ждали его дома, каким образом они оказались внутри запертой хаты не понятно, но факт остается фактом, что как только Бити вошел в дом, снял обувь на него исподтишка накинулись два придурка. Нет сопротивление было и еще какое, Берни минут десять потом валялся в позе эмбриона после смачного пинка по яйцам. А что, когда дело не равное и ниже пояса можно рубануть. Но второй таки успел его срубить ударом в скулу с кастета, мелкий уродец всегда отличался своей первостепенной подлостью и кровожадностью.

            -Столько раз представлял,- продолжил Смайлмк через минуту, уже докуривая сигарету,- Прокручивал в голове эту сцену, но, конечно, не с самого начала, а все равно произошло все совсем по другому, как-то шиворот навыворот. Да что там, я, блин, даже представить себе не мог, что все именно так и будет. Слишком все сумбурно и неожиданно, мужик. Прямо как в новелле. Но все это пустое. Я все волнуюсь, волнуюсь, вот и начать нормально не могу. Извини меня пожалуйста. Столько ждать, и в нужный момент сдрейфить, поступок годный меня.

            Смайлик горько усмехнулся, смотря в пол. Все это время он старался не поднимать глаза на Бити. Боялся их сильнее, чем предстоящей расплаты. Тут даже  дело не в совести, не в сопереживании, а в чем-то очень глубоком, непонятном, там где чувства человеческие (как ни крути все таки оставалось в нем что-то людское), слишком запутаны и переплетены друг с другом, что даже выразить их не представляется возможности, слов подходящих и так мало, а для них так вообще не существует. Можно десятки лет думать, как выразить, пытаться разъяснить, но даже тогда это все будет не то, будет слишком чопорно и очень уж запутано, что просто напросто исказит первоначальную мысль до неузнаваемости.