Страница 12 из 30
-Смотри, Вер, орехи! Давай и мы поищем. Так кушать хочется…Ты хоть позавтракала перед школой, а я даже не ужинала. Какао с булочкой не в счет. Тетка на ужин всегда картошку варит. Польет ее маслом и с селедочкой. Ешь, сколько хочешь. Пить потом всю ночь бегаю, но я привыкла.
-Ты, что, Викуля, специально дразнишь меня, говоришь о еде? Я селедку не люблю, но сейчас согласна есть ее и без картошки. Конечно, если вороны могут найти орехи, то давай тоже попробуем. Снимай портфель, здесь возле дерева положи. Уф, какой же он у меня тяжеленный, никогда не замечала. И сапоги пудовые, как говорит моя бабушка Катя. Ты видишь, эти вороны без серой отделки, полностью черные. Мелкие. И смотри, Вик, они сбоку выглядят, как прямоугольные треугольники. Острые с двух концов. Клюв такой же острый, как хвост. Или наоборот?
Спугнутые девочками вороны вылетели из-под дерева, но далеко не улетели, а стали прохаживаться туда-сюда по пустому асфальту узкой площадки перед вокзалом. Место было пустынное, ни людей, ни собак, ни машин.
Несколько орехов в скорлупе, но с уже снятой клювами верхней почерневшей кожурой остались лежать под деревом.
-Бедные, трудились, трудились, а мы их прогнали,- посочувствовала воронам Вика.
Давай мы себе сами будем искать, а им ихние отдадим, - предложила Вера.
Они собрали брошенные воронами орехи и сложили в кучку на краю асфальта.
-Хорошо, что здесь машины не ездят, а то от этих орехов ничего не осталось бы, - сказала Вика, когда девочки сосредоточились на поисках орехов под деревом. Добычи было довольно много и вскоре Вера нашла камень и уже колола орехи на асфальте.
-Надо нам для ворон тоже расколоть их орехи, а то они кружатся вокруг, а что делать не знают,- предложила Вера, с удовольствием собирая в рот крошки орехов с грязного асфальта.
Вдруг, откуда ни возьмись, как орлица, налетела на кучку вороньих орехов знакомая девочкам огромная ворона. С громким криком «Карр-р!» она схватила в клюв орех и, высоко взлетев, бросила его об асфальт.
Разбился орех или нет, девочки не успели заметить, однако, по тому, с каким гвалтом наблюдающие за этим действом вороны все разом накинулись на место его падения и долго что-то клевали, беглянки поняли, что орех разбился.
Тем временем ворона опять закаркала и опустилась на асфальт за следующим орехом.
-Смотри, какая умная ворона, она придумала, как накормить своих подопечных. Мать-кормилица..., - удивилась Вера, продолжая поглощать свои орехи.
И вдруг…Ворона к этому времени уже спустилась за третьим орехом, важно прошлась невдалеке и на чистом русском языке раскатисто произнесла:
-Карр-р! Милош хороший! Милош хороший! Милош умный! Умный – умный!
Сидевшие на корточках девочки от неожиданности попадали на асфальт.
-Ты слышала, Вика?
-А ты?
-Этого не может быть! – поднимаясь и отряхиваясь, заявила Вера.
-Почему не может? Может, - возразила подруге Вика. – Просто он дрессированный. Милош его зовут. А мы: ворона да ворона!
- Давай скорей ему поможем, расколем орехи, что ж он, бедный, мучается, с каждым на такую высоту поднимается, - предложила Вера.
Вика тоже взяла камень, они обе быстро перекололи все вороньи орехи и рассыпали скорлупки и их содержимое перед собой на асфальт.
Вороны сначала отнеслись к их приближению с недоверием, а потом быстро поняли добрые намерения подружек и, словно выводок цыплят, с аппетитом стали поглощать угощение.
-Почему же сам ворон Милош не ест? Может, он обиделся, что мы, а не он ворон покормили? – предположила Вера.
-А я думаю, что он ждет, когда все вороны наедятся, - сказала Вика. – Моя мама тоже никогда не ест, если дети не поели, а он ведь у них мать-кормилица, ты же сама говорила.
-Тогда давай наши орехи расколем и ему предложим. Может он поймет и поест?
Так они и сделали. Накололи орехов и позвали Милоша наперебой в два голоса. Тот важно скосил черный глаз и боком, боком, не очень решительно, но все же подошел к девочкам. Они с замершими сердечками смотрели, как он все до крошечки съел, потом взлетел на ветку и заявил:
-Карр-р! Пойдем домой, спать пора! Ставь самовар, будем пить чай! Карр-р!
-Ой, до чего же интересная птичка! Но не поймаешь же ее! – сокрушалась Вера.