Страница 22 из 148
– Виль… Ильра – мастер Слова?
– С чего ты взял?
– Она не видела, как я вошел, и играла, запуская по столу механического паучка. Она сама его сделала?
Виль потемнел лицом. Снял с полки кружку, протер. Сказал:
– Выходит так, что жизнь моей дочери в твоих руках. Если святые отцы узнают, нам с ней не жить. Заклинаю тебя, умоляю, не говори никому. Она это единственное, ради чего я живу. И если с ней что-то случится из-за тебя, из-за твоих неосторожных слов…
– Виль, тихо! Я никому не скажу. Просто интересно…
– Ненужный это интерес. Если ты желаешь ей добра – забудь. Забудь о том, что видел, и…
– Виль, я уже обещал. Я всего лишь заказал завтрак, это все.
– Смотри!
Дальгерт неопределенно кивнул и отправился к столику. Есть расхотелось.
Он посидел, размышляя о случайно подсмотренной тайне. То, что у Ильры есть способности к магии, это и вправду не очень хорошо. И как только она столько лет жила рядом с орденом, а никто и не заметил… или заметили, но держат в тайне для каких-то своих целей? Уж не ради ли этого отправил его в «Воронье гнездо» отец Леон? Не это ли – суть его испытания?
Значит, проверку я позорно провалю, – легкомысленно подумал Даль. Видимо, все же придется покинуть этот уютный и спокойный городок.
Наконец, молоко закончилось, бутерброды тоже, и Даль направился к выходу. Пора возвращаться в монастырь. Сегодня нужно будет прислуживать на дневной мессе…
В дверях он столкнулся с братом Евхартом. От него пахло чем-то кислым, глаза были близоруко сощурены.
– Слава Спасителю, – первым сказал он.
– Слава, – кивнул Дальгерт. Находиться рядом с этим человеком дольше необходимого он не желал. Евхарт, в полной мере наделенный божьей милостью, был при том человеком беспринципным и мелочным. В монастыре не были секретом и некоторые куда более серьезные его грешки. Однажды Даль сам поймал его на горячем – брат заманил в кладовку и до заикания напугал своими домогательствами одного из семинаристов. Епитимья была тяжелой, но ни отлучением, ни иными карами для проштрафившегося аколита не обернулась.
– Что-то часто я тебя, брат, тут вижу в последнее время, – хмыкнул Евхарт, – уж не приглянулась ли тебе хозяйская дочка?
– Может и приглянулась, да только мне ничего не светит. Не любит она нас, слуг Спасителя.
– Ну, ты же красавчик, брат Дальгерт. Перед таким ни одна не устоит…
Брат Евхарт неприятно зарумянился, но все же посторонился.
– А это уж ее дело!
На улице было по-прежнему ясно. Солнце поднялось высоко над домами.
И как же было хорошо на площади, свежо и уютно. И безлюдно.
Дальгерт не заметил, каким нехорошим взглядом проводил его брат Евхарт.
Один день сменялся другим. Даже горожане потихоньку успокоились, и уличных проповедников стало меньше. Люди существа такие, что привыкают ко всему, даже к нависшей опасности, особенно, если она ничем «таким» себя не проявляет.
В городе несколько раз уже видели мертвых голубей. И чужаки, пусть и одетые, как горожане, но все равно приметные, в городе появлялись. Здесь ведь каждый квартал, каждая улочка живет обособленно, все друг друга знают, хотя бы в лицо.
Как они когда-то пришли в город по тропам Междумирья – потрепанные войнами беженцы, миссионеры, искатели лучшей жизни, так и селились здесь, поближе к своим.
Разница в том, что выходцы с Тарна поселились на этих развалинах первыми, и до прихода белых монахов были самой большой и уважаемой общиной.
Громом среди ясного неба стало признание на исповеди одного из прихожан, что чужаки ворвались в его дом и под угрозой смерти выспрашивали о жизни и укладе монастыря, да сколько всего монахов, да приходилось ли белым держать оборону…
Это было последней каплей. Приор отправил депешу на равнину и в строящийся монастырь Великому Магистру. Однако ждать ответа быстро не приходилось, и потому в жарко натопленной келье отца Леона, что ни день, собирался монастырский совет. Иногда на него приглашали и некоторых младших чинов, и Дальгерт догадался, что эти молодые люди имеют второй, тайный статус. Среди них он заметил и брата Евхарта. Удивился про себя, но промолчал. Видимо, возможности этого аколита намного перекрывали его прегрешения…
А еще через день на таком совете появился старейшина Гаральд, как самый уважаемый из горожан и истинно верующий.
Именно на том совете и стала известна страшная новость – к городу движется войско. Его передовые отряды замечены всего в двух дневных переходах. Памятуя о судьбе пропавших, на этот раз посланцы отца Леона не стали приближаться к армии Схарма, наблюдая их продвижение издалека. Это их и спасло.