Страница 23 из 31
– Оп-па, я опять в дамках! – мило улыбаясь, сказала Трин.
Йолли улыбнулся в ответ и сделал ход. Огорчаться очередному надвигающемуся проигрышу он и не собирался, это просто не имело смысла. Он продул столько партий подряд, что они уже даже счёт не вели. Всё и так ясно: «бесконечность-ноль» в пользу Трин. Да и как вообще можно выиграть у жнеца смерти, если не только правила меняются каждую минуту, но и сама суть игры? Только что они играли в поддавки, а теперь уже снова в шашки. А через минуту она заявит, что это шахматы, и чёрта с два с ней поспоришь. Что забавно, никому из них играть не надоедало.
Йолли мог только улыбаться и из минуты в минуту заставлять себя дышать. Это было условие, на котором Трин согласилась задержаться – он будет продолжать дышать, и время от времени будет отвлекаться на то, чтобы поесть и попить. А когда она уходила, чтобы выполнить очередной заказ, Йолли спал, и каждый раз, когда он просыпался, Трин была рядом и с любопытством вглядывалась в его лицо.
– Ты такой интересный, когда спишь, – как-то сказала она.
Время от времени у них завязывался разговор. Они говорили о магии, о курсе валют, о других мирах, законе Ома, шнурках и сатурнианской кухне сорок четвёртого века. Но раз за разом мысли Йолли возвращались к одному и тому же вопросу, и в итоге он не выдержал.
– Удивительно, почему меня так тянет к тебе, – сказал он. – Расскажи мне кто-нибудь другой, что влюбился в своего жнеца смерти, который рано или поздно оборвёт его жизнь, я бы счёл его ненормальным.
– Во-первых, – мягко сказала Трин, переставляя свою дамку с чёрного поля на соседнее белое, – я не «оборву твою жизнь». Я помогу тебе перейти в другое состояние, когда обстоятельства сложатся так, что ты уже не сможешь продолжать существовать в этой форме. А во-вторых… ну, учитывая всё, что тебе пришлось пережить, неудивительно, что твоё восприятие немного… сбилось.
– Ничего себе «немного», – сказал Йолли. Ему в голову вдруг пришла странная идея. Раз правила игры всё время меняются, почему бы не попытаться импровизировать? Он взял одну из шашек Трин и тоже переставил на белое поле.
Её губы едва заметно расползлись в улыбке.
– Именно что «немного». Как за положительную, так и за отрицательную реакцию в твоей бестолковой голове отвечают два близкорасположенных участка. Ну а сигнал тревоги умудрился чуть-чуть промахнуться…
Она провела ладонью над доской и одна из семи оставшихся шашек Йолли превратилась вдруг в ферзя. Эк разошлась девчонка!
Йолли не торопился сделать ход. Он вообще не смотрел на доску, а пожирал глазами Трин – рыжие волосы, блестящие тёмным светом глаза, тонкие и такие привлекательные губы.
– Дыши, Йолли, – напомнила она.
Он подчинился, хоть и с неохотой.
– Почему я не могу тебя поцеловать? – спросил он.
– Ты знаешь, почему, – Трин снова улыбнулась. В её голосе не было досады на то, что он в очередной раз завёл этот разговор, скорее радость и некоторое самодовольство.
Йолли вздохнул и опустил взгляд на доску. Подумав немного, взял свою шашку и собирался поставить её на другой край доски, но Трин несильно ударила его по руке.
– Так не по правилам, – строго сказала она.
Йолли озадаченно вернул шашку на место и снова задумался. Решил играть по её логике и пошёл на белое поле. Трин кивнула и протянула руку, чтобы сделать свой ход.
А потом её лицо вдруг потемнело и стало отстранённым, так что Йолли даже встревожился – не случилось ли чего?
– Извини, – сказала она, поднимаясь и поправляя смявшуюся от долгого сидения мантию. – Срочный вызов.
– Но как такое…
– Потом, – отмахнулась она, нахмурилась и опустила голову, сосредотачиваясь на ощущениях. Пара секунд – и нет её, как ветром сдуло.
Ферзь на доске снова сплющился. Все шашки снова стояли на чёрных клетках. Йолли тяжело вздохнул. Усталость, о которой он даже не вспоминал, пока Трин была рядом, накатила тяжёлым вагоном. Он едва успел доползти до кровати, прежде чем глаза его закрылись, и сон вырвал его из реальности.
Проснулся он через несколько часов и с удивлением обнаружил, что Трин ещё не вернулась. Странно, обычно она быстро справляется с работой. Даже если её подопечный упрямится, за столько времени с кем угодно можно было разобраться!
С тоской на сердце Йолли приступил к повседневным делам. Убрал мусор из-под форточки, выловил какого-то неведомого зверька и выпустил на улицу, насыпал зёрен Пэгги. Тот поглядел на Йолли укоризненно: мол, нечасто же ты обо мне вспоминаешь, человек!
– Летел бы и сам себе еду искал, иждивенец, – проворчал Йолли, хотя на самом деле он так не думал.
С одной стороны, голубь действительно разленился. Он уже абсолютно точно мог летать – Йолли сам видел, как он порхал по кухне со своего насеста на шкафчик и обратно. С другой стороны – за окном зима, куда птицу выгонять? Да и привыкли они друг к другу, что тут скажешь.