Словоплёт

Сантинали с тоской смотрела на проносящиеся мимо пейзажи. Последние несколько дней они ехали всё глубже в горы. Всё больше ущелий и грохочущих горных потоков попадалось им на пути, всё реже встречались города и патрули на дорогах. Отряд давно свернул с наезженных торговых трактов, и теперь впереди их ждали только деревни, отары, обрывы и бесконечные леса.

Отец не мог так поступить с ней. Но вот она, трясётся в экипаже навстречу своему приговору. Почему-то ей казалось, что пока они не въехали в воеводство Белой Скалы, ещё можно будет вернуться домой, но теперь, когда в обед они пересекли границу, необратимость отцового решения окончательно дошла до её разума. Изгнать свою дочь из столицы и отправить в такую глушь, что даже никто из соседей не зарится на эти бесплодные скалы, населённые дикими племенами, — разве мог так поступить, нет, не король, но любящий отец? Да, у Сантинали характер не сахар, но она ведь и не собиралась претендовать на место правителя. Не для этого она потратила половину своей жизни на учёбу и практику. Не для этого она стала одной из двадцати самых могущественных колдунов Ясеневой Рощи, чтобы теперь до конца жизни гнить там, куда и сплетни не доходят. Большинство её друзей и коллег даже не ведали о существовании этого воеводства. Да что там, кроме ближайших соседей никто о нём не знал. Неприступные дикие горы, для большей части которых нет имён даже у местных, не говоря уж о королевских картографах. Здесь водятся чудовища, воистину.

Три десятка верных воинов и две горничные — вот и все люди, на которых ей придётся рассчитывать теперь. В Белой Скале уже был воевода, которого Сантинали должна сменить. Само воеводство тоже не пустовало: здесь были несколько поселений, какие-то горняцкие деревушки, шахты… Текущий воевода, в конце концов, имел своих людей. Вроде бы даже замок имелся в наличии. Но как всем этим управлять? В каком всё состоянии? По словам казначея налоги отсюда не приходили уже несколько лет. То есть, нужно будет наводить порядок, разбираться со всем, зачищать местность от разбойников, в конце концов. Но как она сможет справиться? Сантинали ведь никогда не готовилась к такому! Да, она знала в целом как устроены и работают хозяйства, поместья, воеводства и даже целое королевство, но она колдунья, а не воевода. Она никогда не собиралась быть управляющим! Максимум, на который она даже в мыслях не была согласна, — колдун воеводства, но никак не сам воевода. Ведь глава воеводства и колдун воеводства — две разных должности с разными полномочиями и обязанностями. Тут Сантинали задумалась о недостающих людях в своей свите. У неё даже повара нет своего, не говоря уж о колдуне! Как отец мог поступить так с ней?

Наконец, после очередного поворота узкой дороги, зажатой между исполинскими деревьями в несколько обхватов каждое, они выехали к долине, освещённой садящимся солнцем. Тень от западной горы бежала впереди, накрывая всё тёмным покрывалом: на восточных склонах ещё стоял день, а на западные уже опустился вечер и в редких домиках, разбросанных тут и там зажглись огни. В дальнем конце долины высилась Белая Скала — странное природное образование. Будто когда-то, тысячи лет назад, неведомый гигант гладко отрезал волшебным ножом половину горы, обнажая её нутро. На каменном обрыве ничего не росло, и даже козы не могли забраться выше, чем на пару метров. Только мелкие птицы вили свои гнёзда в щелях, невидимых из долины невооружённым глазом. На Белой Скале, словно являясь её продолжением, стоял замок. Местные звали его просто замком, в документах же он числился, как Белая Твердыня: неприступный оплот, контролирующий (а в случае войны и запирающий) Наран-Шасский горный проход. Этот перевал уже давно не имел стратегического значения: купцы и торговцы предпочитали пользоваться дорогами, лежащими южнее — там и горы были ниже, и выходы к морю ближе, а Империя Золотого Венка, лежащая дальше за Наран-Ша, уже несколько десятков лет как погрязла во внутренних дрязгах, пытаясь унять десятки княжеств и бунтующих племён, как язвы покрывших её территорию после салунского нашествия. Им было не до Ясеневого королевства сейчас, и вряд ли что-либо изменится ещё при жизни внуков Сантинали, буде такие когда-нибудь появятся. Да и кто погонит войска через Белую Скалу, если есть более удобный и ухоженный Жемчужный тракт?

В замок они добрались уже ночью, когда небо густо усыпали звёзды, а Салес и Ренан поднялись над небосводом.

Воевода Каранниэль оказался лысеющим мужчиной в летах, с узкими плечами и болезненно выпирающим вперёд животом, жидкими длинными усами и узловатыми пальцами. Он лично вышел встречать припозднившихся путников. Его любопытство было понятно: сюда редко заезжали посторонние, да ещё и с такой внушительной свитой воинов — чаще здесь бывали либо мелкие странствующие торговцы, либо труппы бездарных актёров, не могущих снискать успех в равнинных богатых городах, где более прозорливые и талантливые заняли все хлебные места.

Только после того, как их провели в трапезную и накормили ужином, как требовал этикет, Каранниэль поинтересовался целью их путешествия:

— Что же привело королевну О’Рилиэль в эту скромную обитель? Король О’Рилиэль, долгих лет здравствия, направил вас в Золотой Венок в подмогу императору Лотту?

— Нет, мы прибыли сменить ваш гарнизон. Отец посчитал, что давно не присылал сюда подкреплений, и настало вам время вернуться в мир и отдохнуть от диких красот Наран-Ша.

— О… — только и сказал Каранниэль. Ничто не выдало его истинных чувств, только еле заметно дрогнули пальцы, сжимавшие кубок.

— С завтрашнего утра я вступаю в должность воеводы, и вы сможете спокойно передать мне дела и собраться — отец ждёт вас с отчётом лишь к осеннему равноденствию.

— Отчётом?

— Его беспокоит, что вы редко отвечаете на письма, и ни один из присланных в последние годы ревизоров не вернулся. Отец волнуется, что в воеводстве развелось много разбойников, и путешествовать здесь стало попросту опасно, поэтому вместе со мной он прислал усиленный отряд: не пятнадцать, но целых тридцать мечей.