Страница 1 из 42
Они учат невинных детей верить, что всё преподнесённое жизнью - чудо, а значит, даровано богами. Из этого напрямую следует, что мы должны благодарить богов за каждый прожитый нами день.
Каждый...
Грубый пинок под рёбра вывел меня из размышлений. Последовавший следом удар кнутом, заставил пошевелиться и открыть глаза.
- Вставай, мразь! Продавать вас будем! - Прямо передо мной стоял здоровенный, небритый бугай, одетый в старые, засаленные шмотки. Его широкая, слегка приплюснутая морда, могла напугать кого угодно до дрожи в коленях. Но я его уже не боялась...
Когда в пятый раз попадаешь на невольнический рынок, как-то привыкаешь ко всем наёмникам и бандитам, что здесь крутятся. Наступает своеобразное отупение, когда мозг уже не воспринимает их ни как угрозу, ни как возможное спасение. Просто такие же рабы, как и мы, только, что наделённые большим количеством свободы.
Единственным различием у них является количество переломов, которые перенёс нос, да размер серёг в ушах. Присмотревшись к этим признакам можно определить, кто из них выше по рангу, а кто и вовсе недостоин внимания.
- Подымайся, шлюха! - Слово резануло по душе, как кинжал. Но возразить нечего, коли ты действительно годна лишь на то, чтобы ублажать кого-то в постели. И не докажешь, что когда-то ты была магичкой. Что перед твоей силой преклонялись и тебя любили.
Медленно, стараясь сильно не тревожить сломанные не в первый раз рёбра, я поднялась с соломенного настила в клетке и, пошатываясь, направилась к открытой дверце, стараясь не думать о нестерпимой боли в сломанной ноге. Прошлый хозяин очень любил ломать всё, до чего добирался. Поэтому моя правая нога пережила не один перелом, а после последнего плохо срослась, оставив мне хромоту.
Раньше у меня была власть и сила...
А теперь только покалеченное тело, лишённое души, и ошейник раба из амирада, высасывающего всю магию. Теперь ты только ширма, что бы на твоём фоне все остальные выглядели достойно. Ты пример, как не надо себя вести, что бы остаться целой и невредимой. Весёлая судьба для перспективной магички.
- Шевелись! - Снова прикрикнул на меня охранник и щёлкнул кнутом, нетерпеливо перегоняя тощую сигарету из одного уголка губ в другой. - Чё хромаешь, как кляча водовозная?!
Огрызнуться - значит навлечь на себя ещё больше неприятностей. Это закон рабов усваиваешь в первую же неделю плена. Как и то, что теперь имя тебе - никто. И нет никаких прав, законов или ещё чего-то, что может вытащить из этой ямы. Только лишь смерть прекратит эти муки.
Я медленно вышла из своей клетки и пошла к помосту, куда сгоняли ещё несколько десятков девушек и женщин всех возрастов и мастей. Охранник, то и дело сплёвывая на землю, шёл следом, изредка подталкивая свёрнутым кнутом в спину. ему не нравилось, что приходиться возиться с калекой, но приказ хозяина нужно выполнять, а он (хозяин) всегда подсовывал меня покупателем. Остальные рабыни выглядели не так уж плохо, если поставить рядом такое искалеченное чудо, как я.
Усмехнулась, предварительно перебросив вперёд грязные пряди изрядно отросших волос, чтобы никто не видел это проявление эмоций на моём лице. Жизнь всё-таки поганая штука. Раньше я проходила мимо невольничьих рынков с гордо поднятой головой. И вот прошло каких-то восемь лет, а я уже даже лишнее движение боюсь сделать.
- Вперёд! - Меня толкнули посильнее и если бы не упрямство, то свалилась бы мешком костей на землю. - Живо! - И удар кнута по спине, которую не может защитить одежда, давно превратившаяся в рваные тряпки.
Хромаю, спотыкаюсь, но иду. На чистом, животном упрямстве, которое не смогли выбить за годы рабства. Это то, что осталось во мне неизменным.
Жить из упрямства.
Верить из упрямства.
Бороться из упрямства.
И умирать тоже из-за него.
Помост, состоящий из грубо оструганных деревянных досок, держался тоже на этом чувстве. Иногда я подозревала в этом умысле богов, но большей частью просто мечтала, что бы он наконец-то рухнул и погрёб меня под собой. Всем выгодно такое - ненужный товар уйдёт в забытье, да и на могилку тратиться не надо, поджечь и все дела.
С трудом поднявшись по неустойчивой лестнице, прошла к центру строя рабов и встала на своё место, где-то в середине, что бы все взгляды сначала падали на меня, а потом на остальных, которым хотя бы дали помыться, чтобы выглядеть поприличней.
- Если кто-то посмеет что-то сказать без разрешения, оставлю голодным на неделю! - Прикрикнул маленький толстый колобок, который заправлял всем в этом месте. Одетый в роскошные меха и расшитый золотом камзол, он составлял нелепую конкуренцию всем присутствующим, показывая, насколько доходна в нашей империи торговля людьми. - Амира, тебя касается в первую очередь! Сегодня я ненадолго сниму ошейник, если будешь вести себя паинькой.
И не только людьми. Раз решил снять ошейник, значит, прибудет партия новых страдальцев из нелюдей. Только моя магия была близка им настолько, что позволяла заживлять раны. Остальные маги-невольники не могли даже прикоснуться к представителям других рас. Магический диссонанс мог достигнуть таких размеров, что всё это место взлетит на воздух.