Страница 40 из 226
Февраль
Среда, 4 февраля 2004 г.
Адам
После сессии наступили двухнедельные каникулы, во время которых мы с Олей были практически неразлучны. Расставались мы только на время моих тренировок, а все остальные дни (и ночи) мы проводили либо в общаге, либо у неё дома. Правда, мы больше предпочитали находиться в моей комнате, так как там мы хотя бы могли спать в одной кровати, не опасаясь быть застигнутыми Олиными родственниками. Но и спать на полу в Олиной комнате я тоже не отказывался, лишь бы всё время быть от неё поблизости.
Я до сих пор с трудом верил во взаимность своих чувств с её стороны. Внезапно вспомнилось, как в прошлый понедельник (тот самый!) Оля разбудила меня и потребовала отчёта о том, что произошло ночью. Я тогда долго не мог поверить, что она ничего не помнит, пока не увидел почти пустую бутылку с коньяком, которым накануне лечил её от шока. Учитывая, что девушка сама сказала, что совсем не пьёт, доза в больше половины бутылки вполне могла вызвать у неё амнезию. Удивляюсь, как её после этого похмелье не скрутило!
Выходит, я напоил её почти до бессознательного состояния, а потом воспользовался её беспомощностью… Страшно представить каким невообразимым придурком и гадом я в тот момент себя почувствовал! Подруга всё настойчивее просила рассказать ей о случившимся ночью, но я не мог вымолвить ни слова от стыда. Однако Оля не была бы Олей, если бы не смогла выжать из меня правду и раскрутить на откровенный разговор. И как ей только удаётся заставить меня говорить, когда у меня слова в горле застревают? Не иначе талант или очередная её сверхспособность!
Когда она всё узнала и принялась одеваться, меня охватило такое отчаянье, что я врагу не пожелаю испытать подобное. Мне показалось, что как только она закончит, то сразу уйдёт из этой комнаты и из моей жизни и больше никогда не захочет иметь со мной ничего общего. Для меня это было как удар ножом в сердце. Смертельно.
Только поэтому я кое-как преодолел свое косноязычие и как-то сумел попросить прощения, хотя и не надеялся, что она меня простит. Я думал, что она либо устроит мне грандиозную истерику (учитывая, что я оказался маньяком похлеще Ибрагимова), либо, наоборот, холодно промолчит в своей обычной манере. Но чего уж я никак не ожидал, так это того, что любимая примется меня утешать, да ещё и придумает мне такую смешную отмазку как «лечебная терапия от доктора Идолбаева»! Неудивительно, что мои натянутые нервы не выдержали, и истерика случилась не у Ольги, а у меня. Должно быть, я в тот момент показался ей полным кретином. Но если бы я смехом не сумел снять накопившееся напряжение, боюсь, меня бы разорвало на части.
Мало того, что подруга на меня совсем не злилась, так она ещё и великодушно предложила всё забыть и сделать вид, что ничего не произошло! Ну просто ангел во плоти, честное слово! Если бы она была мне просто хорошим другом, я бы не раздумывая уцепился за это предложение. Но после предыдущей волшебной ночи для меня больше не существовало прежней Оли Соколовой. Я смотрел на неё сейчас и видел, какой она была ночью, и я понял, что изображать всего лишь просто друга будет мне не по силам. Я так устал претворяться и скрывать свои чувства, устал постоянно сдерживаться и следить за собой, чтобы не делать лишних движений в её сторону, что при одной мысли о том, что придётся дальше это продолжать, все во мне взбунтовалось и сказало чёткое «нет!». Да тут ещё и Ольга подлила масла в огонь, намекнув, что, мол, я не ценю нашу дружбу и не пытаюсь её сохранить. Учитывая насколько у меня были расшатаны нервы, неудивительно, что я не сдержался и выкрикнул ей всю правду в лицо. Конечно, я тут же пожалел об этом, так как сразу осознал, в какую глупую западню нас загнал: своим неосторожным признанием я не оставил Оле выбора, и теперь она уж точно сбежит от меня без оглядки – зачем ей такой влюбленный идиот как я, да ещё и с наклонностями маньяка?
Но любимая девушка удивила меня во второй раз. Даже не так. Не удивила, а поразила в самое сердце: когда я уже потерял всякую надежду на хоть какой-то ответ, она вдруг ласково обняла меня, робко поцеловала мое плечо и – о чудо! – сказала, что тоже любит меня. Я подумал, что от расстройства мой разум помутился, вот и померещились всякие глюки. Пришлось изобразить глухого на оба уха тугодума и попросить повторить, что она сказала. В ожидании ответа я затаил дыхание, но волшебство не рассеялось, она сказала именно то, что я так жаждал услышать.
Я почувствовал, как с меня снимаются все ограничения, и стираются границы между нами. Меня охватило такое необыкновенное чувство свободы и искрящейся радости, что это невозможно описать словами. Дальше, понятное дело, я её целовал. Долго. Но мне всё равно было мало. А потом…
- Эй, дружище, хватит спать, – вырвал меня из раздумий Олин голос. – Мы почти приехали.
Я открыл глаза и обнаружил, что поезд метро, в котором мы находились, действительно подъезжал к «Чистым прудам». Сегодня мы с подругой собрались навестить дельфинов. А всё потому, что накануне Оле звонила Маша и жаловалась, что она совсем про них забыла, и что дельфины без неё скучают. Я их очень понимал: когда мне приходилось уезжать на тренировки по боксу, я тоже безумно по ней скучал, хотя и знал, что на следующий день мы снова обязательно встретимся.
Поскольку сейчас были каникулы, теоретически все дни у нас были свободны. Но на практике из-за моих тренировок и Олиных домашних обязанностей с сестрой, мы половину каникул просидели дома, успев лишь пару раз сходить на каток, да ещё пару раз – в кино. Ну а сегодняшний свободный день был посвящён дельфинарию.