Изменить судьбу

Ольга

Как только Адам ушёл, я вновь остро почувствовала своё одиночество и беспомощность, терзавшие меня с того самого момента, как я отсиживалась в закутке между злополучным домом и спуском в подвал. Если Адам был рядом, всё плохое как-то отступало, и наваливались дикая усталость и апатия, но стоило ему только исчезнуть из моего поля зрения, как ужасные воспоминания о пережитом набрасывались на меня всей своей силой, вызывая желание забиться в самый дальний угол, сжаться в комочек и никогда оттуда не показываться.

Сделав над собой усилие, я развернула то, что Адам сунул мне в руки перед уходом. Это оказалась теплая и длинная фланелевая рубашка в клетку («интересно, откуда у него такая? Не помню, чтобы он в ней когда-нибудь ходил,» – вяло шевельнулась мысль в моей голове). Я стянула с себя свою одежду, оставив лишь бельё, и нацепила рубашку друга, которая вполне тянула на маленький халатик. Натянув шерстяные носки, я уже было юркнула в постель, следуя инструкциям, которые оставил заботливый парень, как вдруг блуждающий взгляд наткнулся на мою сумочку. Представив, в каком непотребном виде, должно быть, находится моё лицо, я усилием воли заставила себя подняться и принялась рыться в сумочке, отыскивая зеркало и влажные салфетки, валявшиеся там с незапамятных времен на всякий случай. Кое-как оттерев лицо от остатков праздничного макияжа (и на кой лад, спрашивается, мне понадобилось его делать? Пришла бы как обычно, может, тогда бы Ибрагимов и не превратился бы в сексуально озабоченного маньяка!), я как раз успела забраться в постель до возвращения Адама.

Парень кинул на меня внимательный взгляд и набулькал в стакан какой-то жидкости из бутылки, которую принёс с собой. Протянув мне стакан, он приказал:

- Выпей.

Но стоило только мне поднести его к лицу, как в нос ударил сильный алкогольный запах, от которого к горлу подкатила тошнота:

- Не буду, – воспротивилась я, – не могу это пить. Я вообще алкоголь не употребляю, – и попробовала отдать ему стакан назад, но он не взял, а вместо этого присев на корточки передо мной, убеждённо проговорил:

- Оль, надо выпить. Сейчас это для тебя лекарство. Оно поможет согреться, расслабиться и уснуть. Я не знаю, как тебе ещё помочь, так что лучше выпей это.

Тяжело вздохнув, я попробовала сделать глоток и тут же закашлялась – горло будто огнём обожгло.

- Кто же так пьёт?! – посетовал Адам. – Подсказываю: сначала надо резко выдохнуть весь воздух из лёгких, потом быстро выпить всё залпом и в конце чем-нибудь закусить. Да… Надо придумать тебе закуску. Подожди, – друг опять выскочил за дверь, но уже через минуту вернулся, держа в руке какой-то бутерброд. Втиснув мне его в свободную от стакана руку, парень поощрительно кивнул: – Ну давай, приступай.

Я поморщилась, но сопротивляться настойчивости друга не было сил, так что сделала всё, как он сказал. Надо отметить, что дрожать я почти сразу перестала, но полностью согреться пока не получалось – холод будто шёл изнутри и не давал расслабиться. Я посмотрела на пустой стакан у себя в руке: да уж, видела бы меня сейчас моя мама… Кстати о маме:

- Адам, мне надо позвонить домой и сказать, что со мной всё в порядке, иначе мои родственники будут сильно беспокоиться. Я ещё никогда не ночевала вне дома. Но я боюсь, что мама сразу поймёт по моему голосу, что что-то не так и устроит мне допрос с пристрастием, а я сейчас не в том состоянии, чтобы что-то правдоподобно ей объяснить. Так вот, друг, можно тебя попросить позвонить ей за меня и сказать, что всё нормально?

Адам молча достал свой телефон и сказал:

- Диктуй номер.

В памяти автоматически всплыли нужные цифры (номера близких родственников, я на всякий случай выучила наизусть), и я назвала их другу. Уже слушая гудки, он вдруг спохватился:

- Подскажи, как твою маму зовут, а то я забыл.

- Александра Дмитриевна.

Тут, видно, мама взяла трубку:

- Алло, Александра Дмитриевна? Это Адам, друг Оли. Я звоню предупредить вас, что она будет сегодня ночевать у меня… Нет, с ней нельзя сейчас поговорить, потому что она уже спит… Да, я не сплю, а Оля спит, потому что ей нездоровится, и мы решили, что лучше ей никуда не ехать на ночь глядя, а отоспаться у меня… Да не за что…Хорошо, передам, когда проснётся. Спокойной ночи, – и парень обратился ко мне, отключив телефон: – Ну вот, всё улажено. Твоя мама просила тебя позвонить сразу же, как только проснёшься.

- Хорошо. Спасибо, дружище. Ты сегодня столько сделал для меня, что я даже не знаю, как тебя благодарить, - вспомнила я наконец-то о вежливости.

- Да ну, брось, Оль, ты тоже меня не раз выручала. Так что мы квиты. Лучше закрой глаза и попытайся заснуть.

- А как же ты? Я ведь заняла всю твою постель, - с трудом пробормотала я. Кажется, алкоголь начал действовать: всё тело у меня отяжелело, и язык еле ворочался.

- А я завтра отосплюсь, да и вообще, если мне захочется, то и на полу могу устроиться. Не беспокойся за меня, я к таким условиям привычный. Мы на сборах знаешь как ночуем? Где после тренировок упал – там и твоё спальное место.

Я закрыла глаза, ожидая, что вот-вот усну, но не тут-то было: перед моим внутренним взором тут же предстало перекошенное лицо Тимура, и в голове стали прокручиваться сцены того, что он со мной вытворял. Мои глаза тут же распахнулись сами собой. Глубоко вздохнув, я попыталась выкинуть из головы неприятные воспоминания и сделала ещё одну попытку уплыть в царство Морфея, но ничего не вышло: стоило мне закрыть глаза, как я тут же увидела пьяную физиономию Ибрагимова, и мне стало так противно и гадко, что я застонала.