Страница 325 из 328
- Ты что ж. б..ть, сука делаешь?!
Теперь надо удивленно поднять брови повыше, я прекрасно знаю что от этого кожа на лысине собирается в забавные складочки, и самым елейным голосом поинтересоваться:
- Я делаю? Я ближайших два дня полностью на глазах, и ничего такого делать просто не мог…
Собеседника не обманывают мои ласковые интонации, точнее - меня уже более чем хорошо знают - от них его наоборот явственно бросает в холодный пот. Видимо наконец доходит, что мы вдвоем на пустынной улочке Белого города, а вокруг ни души – далеко не все хозяева вернулись после объявления перемирия – взгляд его намертво прикипает к откинутой деревянной крышке кобуры. Но крепок, уважаю – проглотив застрявший в горле комок, продолжает гнуть свою линию, правда уже более спокойным тоном и взвешивая выражения. Чего собственно от него и добивались.
- Ладно, что вы себе позволяете? Вы же обещали.
Теперь приходится задуматься и подбирать слова уже мне.
- Ах, мы, дорогой мой соратник? А не напомните ли, дословно, что именно мы обещали?
Кажется все же переборщил, он, похоже, действительно вспомнил все дословно и теперь стоит белый как мел не сильно отличаясь по цвету от соседней стены.
- Но как же…
- Ну, раз с памятью плохо, тогда я сам напомню – мы обещали, что пока идет война, мы не вмешиваемся в эээ… так сказать кадровую политику. За исключением экстренных случаев или вопросов контрразведки. Так? – И дождавшись кивка, продолжаю: - Но дорогой мой друг, война-то вообще того – закончилась! И закончилась, должен сказать это с гордостью – нашей несомненной победой.
Честное слово – мне его просто жалко. На глазах этого человека сейчас просто рушится мир, в котором еще недавно все были боевыми братьями и вместе делали одно большое дело, а теперь после победы оказывается, что это несколько эээ – не так. Вот бы не подумал, что разменяв пятый десяток, можно быть таким романтиком, а ведь в руках именно этих людей сейчас находится сила и власть. Поэтому не мне щадить их чувства, чем скорее расстанутся с иллюзиями – тем меньше мне будет работы, но все же пытаюсь «закруглить» разговор поаккуратнее.
- Да-да, вы правильно догадались. С победой прежние договоренности теряют силу. И не просто потому, что наши цели расходятся, а потому, что история знает немало примеров, когда, выиграв войну, умудрялись просрать мир. Просто из-за того, что лучшие отдавали жизни во имя победы, а слишком много мрази решало после, что теперь «их время». Но вот это уже наша работа – следить, чтобы ничего лишнего наверх не всплыло. Так что просто давайте не мешать друг другу делать свое дело. О-кей?
Разворачиваюсь, чтобы уйти, но в спину летит вопрос:
- Кругляш, а еще много?
Приходится вернуться и ободряюще похлопать по плечу, мне для этого чуть не на цыпочки вставать надо, но этот потерянный взгляд «снизу вверх» игнорировать совершенно невозможно.
- Да не переживай ты так, дело-то – обычное. И не так давно было куда как труднее. – Но видя, что от моих слов становится только страшнее, ответил прямо: - Да все уже. Закончили. Самых безбашенных убрали, конечно умная сволочь и мелюзга осталась, но то, что никто с ней церемониться не будет – надеюсь тоже поняла. Так что будет сидеть теперь тише воды и вздрагивать от каждого шороха. Вы уж сделайте милость – воспользуйтесь этой тишиной по полной. О-кей? Глядишь, так повернется что дальше крутых мер и не понадобится.
Я уходил от него по улочке и все думал – насколько убедительным было мое вранье? Ведь на самом деле все не так просто и однозначно, но в тоже время верно в главном – я действительно готов пойти на все, но не допустить, чтобы из-за мелочных амбиций одних и благодушия других, принесенные жертвы оказались напрасными.
Да и в части «все закончилось» я несколько слукавил – оставалось еще одно дело. Правда, так сказать, «чисто семейное». Надо, наконец, разобраться в тайнах пружинах и поставить последние точки над «i».
Посторонним об этих вещах знать точно не стоит.
***
«Что не говорите, но молодости свойственен целый ряд врожденных недостатков. Они конечно проходят с возрастом, да вот беда – довольно многим они же не дают состариться», - приблизительно так я думал, рассматривая в дверной глазок затылок Аверса.
Справедливости ради стоит заметить, что подступающая старость тоже имеет весьма неприятные черты. Пока дожидался своего «альтер-эго» в кои-то веки выдалось время неспешно проанализировать последние операции и, в качестве сюрприза, обнаружил у себя новую черту – стремление переделывать на новый лад старые удачные схемы. Костенею.
Но сейчас не до моих благоприобретенных недостатков, сейчас прямо у меня на глазах молодой еще человек совершал, возможно, последнюю в своей жизни ошибку. Ну нельзя же настолько расслабляться! А он взял и вернулся на одну из своих еще «довоенных» опорных баз. Он бы еще в свой личный кабинет при администрации президента поперся…