Лик

— Да, — коротко ответил я, не желая срываться в длинные истории. — Коллекционирую диски старых групп.

— Вау! Дашь послушать? — опять перебил меня парень Саванны. Его любопытство можно было как-то выключить?

— Тебе не понравится.

Мику опять это пришлось не по вкусу: он замолчал, а все вокруг, наоборот, принялись разговаривать. Каждый брал по чашечке белого чая, что стояли рядом на прикроватной тумбочке. Разговаривали обо всём на свете, и это «всё на свете» было для меня непонятным: звучали истории из прошлого, планы на будущее, а я был словно где-то на краю, совсем ещё незнакомец и будто бы даже чужак. Наверное, так оно и было. Вместе с Миком мы молчали. Но, если же я молчал, потому что мне нечего было вспомнить, то второй молчал от того, что почти каждые пять минут целовал Саванну. Мне от такого видочка было не очень: я боялся, что Мик случайно съест Цукерман, уж больно рьяно он целовался.

— Так, ну, я, пожалуй, пойду. Поздно уже.

— Ты о чём? — всполошились окружающие. Довольно иронично с их стороны было делать вид, что они не хотели меня отпускать. До этого и не разговаривали со мной вовсе, а тут.

— Мне нужно к маме в больницу зайти, а сейчас уже почти девять. Пора, — соврал я. На меня уставились пять пар удивлённых глаз.

— Тогда, давай, я тебя провожу до выхода, — предложила Саванна, вставая с пола и освобождаясь от тесных объятий Мика. Да, молодчина!

Я ничего не ответил, а только покивал довольно и стал ждать, когда девушка заберёт телефон с тумбы, захватит сумку и поведёт меня на первый этаж. Мы вновь проходили через тесную комнатушку, спускались по лестнице в самый центр тёмного, едва освещённого одинокой лампой на потолке, коридора. У девушки завибрировал телефон, и она стала вглядываться в текст, как я предположил. После того она произнесла:

— Да, у меня тоже возникли кое-какие дела, — подробностей, увы, не назвала.

Мы с ней стали одеваться в уличную одежду молча и могли слышать любые разговоры за тонкими стенами. До наших ушей донеслось нечто подобное:

— Тувья, нет, муж рядом. Что ты делаешь, Тувья? — лихорадочно говорила старшая Цукерман.

Мы с Саванной мгновенно переглянулись. Я увидел, как низко опустились её рыжие брови. Нам понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что звук исходил из закрытой кухни. Мы подошли к ней и притаились: нам были видны только тени двух тел, слишком близко находящихся.

— Тувья, ты же знаешь, что это неправильно.

— Но ты нужна мне, Джейн.

Я увидел, как Саванна раскрыла рот и почти забыла, как дышать. Только одна-единственная жилка забилась на её вспотевшем лбу. Затем наступила тишина, но ненадолго — звуки медленных поцелуев сменили её.

— Что здесь происходит? — Саванна распахнула дверь, даже не предупредив меня. Перед глазами очутилась картина Джейн, присевшей на кухонный стол, у неё слетел набекрень один рукав футболки, и этот самый Тувья держал её за это плечо и аккуратно целовал. Стоило же моей подруге раскрыть дверь, и Цукерман, и мужчина, фамилию которого я уже забыл, испуганно застыли на месте. Кажется, время на считанные мгновения остановилось, пока лицо Тувьи не пронзила гримаса гнева:

— А вы что тут делаете?!

— Тувья… — робко вступилась Джейн, моментально вернув рукав футболки в прежнее положение. Она слезла со стола и, тяжело дыша, пыталась оправдаться. — Саванна, милая.

— Не хочу и слышать! — она плакала. Плакала и злилась, горела ярчайшим пламенем.

— Сейчас сюда придёт папа, не кричи, дорогая.

— Пусть приходит! Пусть он видит это, а я… я не могу вас видеть!

— Милая! — бросилась к дочери мать, но Саванна отскочила и молнией пронеслась по коридору в сторону двери. Я, недолго думая, побежал за ней и успел услышать:

— Флеминг, пожалуйста, не преследуй меня. Поверь мне, всё будет хорошо, завтра вернусь, — успела сказать она, даже не смотря в мою сторону и содрогаясь от рыданий. Она выскочила за дверь, легко, как грациозная кошка или… волчица. Она оставила дверь открытой, и я мог видеть, как по длинной узкой улице несётся, насколько хватает сил, фигура в расстёгнутом плаще, а её волосы развеваются от бега и ветра. Я не мог послушаться Саванну и рванул вслед за ней, оказываясь под покровом ночи, когда вокруг едва горели фонари, и на улице не было ни души. Я бежал, и мне оставалось совсем немного, чтобы между мной и Саванной было где-то три-четыре фута, но она вскрикнула страшным, почти истерическим голосом:

— Отстань, Флеминг! Жди меня дома, — второе предложение она выкрикнула чуть спокойнее, и это подействовало на меня отрезвляюще — я остановился в центре дороги. Я долго глядел за тем, как мчалась впереди Саванна, как заплетались от усталости её ноги, как она вдруг упала, а потом быстро поднялась и, спотыкаясь, бежала дальше. Вскоре она скрылась за поворотом.

Я стоял на середине дороги под покровом ночи почти полчаса, не двигаясь.

На следующий день никто из нас не получил от Саванны никаких вестей. Так было и на следующий после него день. Спустя трое суток полиция признала её без вести пропавшей.

* Lanvin — французский бренд одежды.