Страница 86 из 88
Она сама распутала ноги, вскочила, как ни в чём не бывало. Сразу принялась искать что-то в траве. Феранор тем временем занялся второй женщиной. Снял надетый на голову холщовый мешок и немедленно оказался под пристальным жутковатым взглядом пары блёклых глаз. Почти сливающаяся с белком радужка с овальной точкой зрачка. Такие невозможно забыть.
— Айя, хейри,— он вынул кляп у неё изо рта.— Однако как тесен мир.
Та откашлялась. Кивнула.
— Благодарю тебя.
— Не за что, хейри. Кем бы я был, если бы проехал мимо?
Он занялся её руками, разглядывая исподволь. Высокая, стройная. Как у всех перворождённых, невозможно было точно определить её возраст. На вид как человеческая женщина между двадцатью и двадцатью пятью годами. Красивое правильное лицо казалось неестественным, кукольным, не живым. При взгляде на него против воли хотелось отыскать какой-нибудь шрам, любое несовершенство. Светлые волосы, матово-бледная кожа, типичные для эльдар. Высокие рельефные скулы, аккуратный прямой нос.
Молодая, вышла из-за повозки, застёгивая на груди перевязь с метательными ножами. Вдруг лицо её исказилось, она сорвала кинжал, замахнулась…
Феранор опешил, но сразу же догадался. Обернулся. От резкого движения голова закружилась, в глазах потемнело. Свистнула, обдав лицо холодом, сталь. Хруст, хрип, тоненький вскрик бледноглазой эльдарки. Когда через миг в глазах прояснилось, он увидел Ареля и рукоять метательного ножа, торчащую из его горла.
— Живучий карась...— прошипела девушка, повернулась к эльдару.— Эй, красавчик, ты кракена увидал что ли? Бледный, как рыбье брюхо...
Тут она заметила пятно, расползающееся по колло. Нахмурилась.
— Ты ранен?! — сказала та, которая старше.— Помоги встать!
***
Обладательницу блёклых глаз звали Алмэ Эрианэ. Она была полновесная леди одной из высоких семей в Доме «Единорога». Какой именно, не говорила, а Феранор не спрашивал. Момент нападения не помнила, придремала на ровной дороге. Очнулась, когда разбойники сорвали дверь возка. Воспользоваться магией не успела — на голову надели мешок, а руки сноровисто спутали за спиной.
— Меня предупреждали, что земли у Белленголна не безопасны,— заметил Феранор, сидя без рубашки на передке возка, в то время как Эрианэ накладывала на его рану повязку. Не очень умело, кстати.— Вы смелая женщина раз путешествуете в одиночку.
— С нами было сопровождение,— откликнулась вторая представившаяся как Миримэ (однако Эрианэ однажды назвала её Кхизой).— Но этим утром мы отправили их в Саэтар.
Она спокойно обшаривала убитых в поисках полезных вещей и при этом ругалась так, что уши сворачивались в трубочку.
— Акулья отрыжка! Да чтоб вам на том свете морского ежа из жопы родить!
— Что? — переспросил Феранор.
— Ежа им, говорю, родить,— с готовностью повторила девушка.— Морского. У него колючки острее.
Она пнула обысканный труп.
— Не могли получить жалование, прежде чем утекать. Ни одной, даже медной, монетки! — видя искреннее недоумение Феранора, сжалилась и пояснила.— Это же дезертиры из-за реки. Сбежали от орков, чтоб пасть под мечами альвов. Смешно ведь.
— Они не похожи на солдат.
— Так они и не солдаты. Просто завербованные прямо на виселице душегубы. Все титланские легионы в приграничье набираются так. Уж я-то знаю.
Феранор постеснялся уточнить, откуда ей это известно. Миримэ удивляла его всё больше и больше.
— А куда едешь ты? — спросила его Эрианэ.
— На Север,— вздохнул Феранор.— В Турл-Титл.
Она помолчала, глядя на него бесцветными глазами. Потом неуверенно произнесла.
— Когда мы первый раз повстречались, ты спешил к возлюбленной, которой грозила беда. Я не спрашиваю, кто была та возлюбленная и какое отношение она имела к идущей в Гуине свадьбе. Но теперь сам не свой стремишься на войну. И теперь я спрошу: не за смертью ли?
Она слишком туго затянула узел повязки и Феранор поморщился. Видимо она расценила это как ответ.
— Прости. Я не хотела причинить тебе боль, но не одобряю этой идеи. Воевать и погибать в войнах — удел сброда, вроде того, что напал на нас по дороге. Его не жалко.
— Позвольте, я не буду говорить ни о войнах, ни о причинах. Не обижайтесь на меня, хейри.
— Конечно. Вы, мужчины, считаете себя в этом великими знатоками. Особенно в любви. (Миримэ громко и демонстративно фыркнула, Эрианэ продолжала, не обращая на неё внимания) Мните себя в ней охотниками. Но пока наберётесь смелости сознаться в чувствах, мы давно уже знаем о них.
Она закончила перевязку. Феранор стал натягивать через голову рубаху.
Молчала эльдарка не долго.
— Послушай,— сказала она.— Независимо от того, зачем ты едешь на Север, я верну тебе доспехи. Только их при мне нет.
— Они в Саэтаре,— угадал Феранор.— Вместе с вашим сопровождением.
— Да,— признала она после паузы.— Я не могу просить тебя ехать с нами до Саэтара…
— Но вам может встретиться ещё не одна банда,— докончил за неё юноша.— Я провожу вас до города. Тем более что нам по пути.
— Акулья отрыжка! — выругалась, появляясь из-за кустов Миримэ, небрежно бросила на землю перед собой бляху с чеканкой в виде головы единорога.— Хоть что-то с тех нищебродов!
***
Вечер застал их в лесу. Повозку поставили под раскидистым дубом, лошадей распрягли и отвели пастись. Эрианэ обходила стоянку по кругу, втыкая в дёрн колышки. Феранор разложил костёр. Разжигая огонь, поглядывал на своих спутниц. Миримэ перехватила его взгляд, улыбнулась, подобралась ближе в предвкушении тепла. Весело подмигнула.
— Ты отчаянная голова, Бальфур!
Он слабо улыбнулся в ответ.
— Мне это говорили. Правда, немного иначе…
В памяти всплыли эпитеты, которыми в разное время его награждали Сандар, Лаккэнан, Даемара и многие другие. «Глупец» и «Безумец» были среди них наиболее частыми.
— А ты метко кидаешь ножи.
— Я могла бы научиться красиво играть на арфе…— она улыбнулась чуть шире.— Только это не тот аргумент, что проберёт до печёнки.
Она покосилась на возок, в котором скрылась Эрианэ. Нахмурилась, но в морских глазах блеснуло что-то невероятно хитрое.
— Кстати. Ты ранен…— она убрала руку за спину и достала из сумки глиняную, перевитую ивовым прутом, бутыль.— А у меня есть чудесное целебное зелье! Кубков нет, но можно по старой пиратской традиции пить из горла.
Зелье оказалось вином. В меру крепким и умеренно сладким. Они прикладывались к бутылке по очереди. Уже на втором глотке, Феранор почувствовал себя лучше. Миримэ улыбалась ему через костёр.
— Так как ты доплыл до такой жизни, Бальфур?
— По-любви,— вздохнул он, передавая бутылку.— И по глупости.
— По любви? — девушка хмыкнула.— Не люблю любовные истории. Все они под одну монету литые — приторные, словно засахаренная селёдка…
Она глянула на него очень внимательно.
— Только ты не совсем похож на героев этих историй. Разве что как юнга в первом плавании молод, и беден, как дырявый сундук! Кем она была?
— Не имеет значения,— жёстко, куда жестче, чем следовало бы, обрезал Феранор.— Она — была.
Миримэ посмотрела на него пристально, выдержала паузу, а потом пожала плечами.
— Как знаешь,— и, отпив, передала бутыль Феранору.— Знала бы, прихватила этих бутылей две. Держишь курс на Турл-Титл, Рокаэм'Тан?