Страница 20 из 88
Агаолайт согласно кивал. Феранор заинтриговано помалкивал, присматриваясь к четвёртому спутнику — рядовому улану, стеснительно державшемуся позади. Он был молод, чего не могли скрыть ни показная серьёзность на скуластом лице, ни хмуро спущенная на брови головная повязка, обычно одеваемая под шлем.
Они выехали на небольшую площадь, с высоким округлым зданием в центре, чей синий купол венчала раскрытая ладонь.
— Это бетель. Храм местного бога,— объявил Каэльдар, внимательно озирая стены на близлежащих домах.— Подождите, надо кое-что уточнить… Бальфур! Спроси, как называется этот храм.
Молодой улан убежал, перебросился с прохожими парой коротких фраз, быстро вернулся.
— Балаяль ан-Алуль, хеир!
— Балалай? Отлично! — Каэльдар повернулся в седле.— Мы на верном пути, милорды. Отсюда следует повернуть к морю. Вперёд!
Всадники нырнули под анфиладу каменных арок. С обеих сторон их теснили одинаковые квадратные дома, полосатые навесы, резные двери, арки. Ехать приходилось медленно. Феранор пригнулся, проезжая под бревном, с непонятной целью, установленным в распорку между домами. Быстро сгущалась темнота, в окнах зажигались жёлтые мерцающие огни. Явственно завоняло серой.
— Мы приехали,— Каэльдар осадил жеребца перед приземистым домом, с округлой голубой крышей. У входа стоял высокий глиняный горшок, с битым дном.— Это — бани! Бывал ли кто-нибудь из вас в подобном?! Не делайте такие лица, внутри будет вонять меньше.
Из дверей выскочил толстый бедин, с редкой кучерявой бородкой и красными воспалёнными глазами.
— Бальфур! Подойди ближе,— «единорог» небрежно взмахнул рукой.— Скажи этому бурдюку, чтобы приготовил горячий бассейн, парную, масло и массажисток получше… И пришлёт к нам женщин!
От серы кружилась голова. Затея с банями нравилась Феранору всё меньше.
Надо быть сумасшедшим или извращенцем, чтобы находить удовольствие в таком месте! Конечно, Каэльдар сознательно выбрал эту дыру. Он оставит их, дышать ядовитыми парами, а сам сбежит и будет долго смеяться над доверчивыми «фениксами».
Тем временем «единорог» заканчивал переговоры и подсчёты.
— Он хочет по три серебряные монеты с каждого. Итого, значит, девять… двенадцать лун…— поправился он, глядя на Бальфура.— Не оставлять же этого юнца томиться в предбаннике.
На том Каэльдар и банщик ударили по рукам. Однако сразу внутрь эльдары не пошли, негде было привязать лошадей. Простые горожане приходили мыться пешком, богатые приезжали в паланкине с носильщиками.
— Хозяин говорит, что ниже по улице есть постоялый двор, — быстро вызнал необходимую информацию Каэльдар.— Оставим там коней и вернёмся.
— Далеко?
— Не очень.
В указанном месте действительно нашёлся длинный двухэтажный дом с коновязью и загоном. За умеренную плату им предоставили место между парой поджарых пустынных коней и странными несуразными зверями, чьих имён эльдары не ведали. Низкорослые, с заячьими ушами и глупой мордой, они что-то отрешённо жевали, не обращая внимания на соседей.
***
Идти пешком по улице было совсем не то, что ехать по ней же верхом. Как будто двигаешься против течения, находясь по шею в воде. Десятки людей, суета, хаос. Полуголый факир выдыхает в небеса пламя. В жёлтом отсвете открытой двери, посылая откровенный до неприличия жест, изогнулась чернокожая женщина. Откуда-то доносился радостный смех и мерный перестук барабана.
Феранор упорно продирался сквозь поток, стараясь не упустить из виду спину Агаолайта. Вдруг какая-то мерзкая старуха схватила его за руку, настойчиво потянув в сторону ближайшей лачуги. Он вырвался, грубо её отпихнул. В этот момент на плечи его легли тонкие коричневые ладони, а шею согрело приятное тепло дыхания. Он обернулся, увидев невысокую смуглую девушку с похотливой улыбкой на томных губах. Она прильнула к нему, прижалась щекой, грудью, бёдром. Умелые ручки неуловимо заскользили по его плечам, груди, животу, проникли под кольчугу и колло.
— Яксыки...
Он взял её за плечи, собираясь оторвать от себя, но задумался. А так ли уж ему хочется провести ночь в компании Агаолайта и Каэльдара? Не лучше ли позволить им наслаждаться экзотикой, а самому познавать Атраван более приятным и привычным способом?
Он бросил взгляд в сторону сородичей, но те уже потерялись в толпе. Даже не заметили, что он отстал. А девушка хороша... Невысокая, стройная и грациозная, как лань, с круглым лицом, обрамлённым вьющимися волосами, ослепительной белозубой улыбкой. И светлее, чем большинство горожанок.
Атраванка привстала на цыпочки, впилась в его губы долгим и страстным поцелуем. Когда она отстранилась, в жилах Феранора полыхал огонь. Стоило больших усилий не начать срывать с неё одежды прямо сейчас.
Она взяла его за руку.
— Аух!
Он не сопротивлялся, позволил затянуть себя в дом. За спиной хлопнула дверь, погружая внутреннее пространство во мрак. Тёплое дыхание девушки приятно обдавало ухо.
— Яксыки…— шептала она.
Тихий перезвон монист, подсказал капитану, что в доме они не одни. В темноте запылал жёлтый огонёк, спустя пару ударов сердца зажглось ещё несколько. Запахло воском. Теперь Феранор смог разглядеть вторую девицу. В противоположность первой она была высока, полнее, светлее, а грудь её напоминала две круглые дыньки, соблазнительно прикрытые полупрозрачной тканью. Она встала рядом с первой, задумчиво скрутив полные губки, смерила капитана взглядом.
— Яксыки? — довольно подмигнула ей первая.
За стройность фигуры, Феранор мысленно назвал её «лань».
— Йа,— согласно протянула вторая, неуловимо напоминающая хитрющую кошку.— Хакуд яксыки. Алты, эск?
Она указала на пояс эльдара, где подле меча висел кошелёк. Капитану не требовался перевод. Он улыбнулся, снял кошель, распустил горловину, щедро высыпал на ладонь десяток серебряных лун и золотых солнц. Глаза блудниц заблестели. Он решительно и нетерпеливо притянул к себе Лань, чувствуя, как прижимаются к нему острые холмики её грудей, но та неуловимо ускользнула от него — атраванские девы не отдавались так сразу. Впереди у них была целая ночь…
***
Феранор проснулся, когда городские крыши только окрасились рассветным золотом. Он лежал на куче потёртых подушек, свободный от всякой одежды и чувствовал себя атраванским шахом. Полночи его кормили фруктами и сладостями, поили вином, разминали, услаждали слух пением, а очи танцами и соблазнительными формами. Полночи его ублажали любовью и ласками, демонстрируя мастерское умение и изрядный опыт. Кое-что из этого он непременно повторит с Талиан!
«Однако,— спохватился он,— его возлюбленная никогда не согласится на такие штуки. Она предпочитает властвовать, а не подчиняться. И вряд ли обрадуется, узнав, где я набрался знаний».
Подумав об этом, Феранор ощутил укол совести. Довольно болезненный.
«Если мне приходится утолять жажду водой из лужи — это не значит, что я свинья. Просто я удовлетворяю жизненную необходимость! — сказал он себе.— Ни эти девицы, ни сегодняшняя ночь ничего для меня не значат. Я любил и люблю Талиан.»
Он сладко потянулся, встал, огляделся. В комнате он был один, девицы отсутствовали. Возможно, отправились на поиски новых клиентов.
Капитан вздохнул. Эта ночь стоила ему полугодового жалования.
Сапоги, штаны, колло и кольчуга были свалены в кучу, в углу. В самом низу валялись ножны с мечом и кинжалом. Напевая под нос весёлый мотивчик, он принялся одеваться. Утро определённо начиналось отлично!